Дэвис не спеша вызывал одну за другой и монотонно зачитывал один и тот же текст, меняя в нём только имена и фамилии. Жанна слушала эту процедуру как в забытьи, почти не вникая в слова. Она даже не сразу сообразила, когда Дэвис назвал её имя.

Наскоро проглотив свой последний тюремный ужин, Жанна отправилась в камеру, не раздеваясь легла на кровать и придалась размышлениям. Время тянулось медленно, казалось этой ночи не будет конца. Хотелось побыстрее дождаться утра и покинуть эти мрачные стены, служившие ей домом долгие пять лет. Казалось она уже смирилась со своей судьбой, оставила надежды, что сможет покинуть эти стены иначе, чем через 17 оставшихся лет. И вдруг неожиданный поворот событий обещает ей новые радужные перспективы. Что это, подарок слепой судьбы или результат действия тайных могущественных сил? Какая разница! Главное, что её ждёт свобода. Уж она то понимает, что это такое. Это как здоровье, которое не замечаешь пока оно у тебя есть.

Размышляя таким образом Жанна незаметно для себя погрузилась в полудремоту, от которой очнулась только когда в камеру проникли первые лучи утреннего солнца. Пора собираться в новую жизнь, вернее в давно забытую старую. Собираться по сути было нетрудно. Наскоро умывшись и позавтракав Жанна отправилась в главный корпус, где дежурный выдал ей документы о досрочном освобождении. Потом Жанна сменила свой тюремный костюм с личными номерами на светлую блузку и юбку, которая за эти годы стала ей чуточку велика. Пришлось подколоть её на поясе булавкой. Выйдя из проходной в тюремный вестибюль, она тут же увидела улыбающееся лицо Билла. Они обнялись и молча почти бегом направились к машине, припаркованной неподалёку. Ехали молча. Как-то сразу всё стало вокруг пустым и незначительным, не достойным слов. Билл понял состояние Жанны и не нарушал её самосозерцания. Утро было прекрасным, тихим и солнечным. И жизнь тоже обещала быть прекрасной, солнечной и безмятежной. Всё позади, она жива, здорова и теперь уже свободна. Какое счастье!

Задание

Целую неделю Жанна с Биллом предавались мирским удовольствиям, ходили в роскошные рестораны, совершали далёкие автомобильные прогулки, купались в бассейне и играли в теннис. Настроение у обоих было превосходным, и казалось ничто не способно было омрачить их безмятежной радости.

Через неделю их обоих пригласил Дэв. По случаю благополучного возвращения Жанны он устроил дружеский ужин на троих. Как всегда, Дэв показал себя гостеприимным хозяином, и вечер пролетел в милой дружеской беседе с роскошным застольем, изысканными винами и приятной музыкой. Весь вечер болтали о том, о сём и ни слова ни о каких делах и планах. Конечно же вначале был выслушан рассказ Жанны о её пребывании в тюрьме, но этому не было уделено слишком уж много внимания. С одной стороны, чтобы не огорчать гостью, а с другой, чтобы не омрачать вечер малоприятными воспоминаниями. Под самый конец вечера Дэв вдруг с милой улыбкой обратился к Жанне.

– Пока Вы, милая леди, отдыхали на государственном пансионе, у нас тут накопились кое-какие проблемы, которые подлежат безотлагательному решению. Дело не из сложных, а по Вашей квалификации и вовсе рядовое. Зато оплата будет царская, не считая тех усилий, которые уже пришлось приложить, чтобы сделать Ваш сегодняшний вечер более приятным, чем, скажем, Ваши вечера всего неделю назад. Жанна насторожилась и приготовилась к тому, что сейчас ей будет предъявлен счёт за её свободу.

– Говорите, Дэв, без обиняков. Я вполне отдаю себе отчёт, что моё приглашение на этот вечер обошлось Вам чуть дороже, чем этот бокал шампанского. Она приподняла хрустальный фужер и прихлебнула глоток искристого вина.