Так что же, Евангелисты сознательно пытались поддержать реноме своего Учителя мнением авторитетного независимого источника – корректируя в нужном направлении реальные высказывания последнего? Нет и еще раз нет! Любому верующему совершенно ясно, что авторитет Христа – в глазах Апостолов – ни в каких «независимых свидетельствах» совершенно не нуждался. Поэтому я абсолютно убежден в том, что упомянутая корректировка Евангелистами высказываний Крестителя являет собой искреннюю попытку спасти его собственный авторитет, – его, отчего-то колебавшегося в признании совершенно очевидной богоизбранности Иисуса. И в усилиях этих Евангелисты, безусловно, преуспели – буквально сотворив того самого Иоанна Предтечу, который и существует ныне в нашем сознании. Реальный же Иоанн – как я сильно подозреваю – по справедливости должен был бы занять место если и не в одном ряду с фарисеями и прочими «старейшинами иудейскими», то уж во всяком случае весьма поодаль от Сына Человеческого.
Переходя к анализу другой линии взаимоотношений Иоанна Крестителя – с земными властями, сделаем одну оговорку. Обстоятельства трагической гибели пророка были известны Евангелистам лишь понаслышке, равно как и любому жителю Палестины, не принадлежавшему к числу царедворцев Ирода или сотрудников его полицейских служб. По этой причине сведения, почерпнутые из новозаветных текстов, не рассматриваются здесь как заведомо приоритетные относительно тех, что содержатся в «Археологии» Иосифа Флавия. Напомню, что «Археология» – единственный нехристианский источник, в котором прямо фигурируют такие евангельские персонажи, как Иоанн Креститель и Брат Господен – Иаков. В силу этого Церковь с большим пиететом относится к Флавиевым свидетельствам; в частности, место заточения Крестителя – крепость Махерон (Библейская энциклопедия, I:342) – почерпнуто именно из этого источника.
Евангелист Марк (Мр 6:17-29) описывает гибель пророка так. Иоанн, даже будучи заточен в темницу, продолжал сохранять влияние на Ирода: «Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святый, и берег его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его». Пророк, среди прочего, продолжал настаивать на том, чтобы тетрарх порвал с Иродиадою, на которой тот женился разведясь с прежней женой (дочерью арабского царя Ареты), и разрушив брак своего брата Филиппа. «Ибо Иоанн говорил Ироду: не должно тебе иметь жену брата своего. Иродиада же, злобясь на него, желала убить его; но не могла».
Случай представился, когда во время праздничного пира дочь Иродиады, Саломея, настолько потрясла Ирода своим танцем, что у того, попросту говоря, поехала крыша: «И клялся ей: чего ни попросишь, дам тебе, даже до половины царства моего». Пренебрегши половиной царства, принцесса, по наущению своей демонической мамаши, испросила у владыки голову надоедливого обличителя. «Царь опечалился; но ради клятвы и возлежащих с ним не захотел отказать ей». И через несколько минут посланный в темницу оруженосец доставил кровоядным красоткам блюдо с отрубленной головой пророка. Известное дело: все зло – от баб, истинно сказано – «сосуд диаволов» (а ежели кто сомневается – перечтите уайльдовскую «Саломею»).
Иосиф Флавий же излагает эту историю иначе, не в пример более прозаично: «И так как приходили к нему [Иоанну – К. Е.] многие (ибо проповедью его весьма увлекались), то убоялся Ирод, чтобы столь сильное влияние на умы не вызвало восстания […]; посему он счел за лучшее предупредить всякое осложнение его смертью, нежели после возбуждения смуты раскаиваться в допущенной небрежности. Так Иоанн по этому подозрению Ирода был закован и в вышеупомянутой крепости Махера заключен и там убит. По кончине его иудеи думали, что последовавшая воинству Иродову гибель [в войне с Аретою – К. Е.] была мщением Божьим за смерть сего мужа» (Арх. XVIII, 5:2). Итак, никаких личных мотивов – политика, одна политика, и ничего кроме политики. Для сопоставления этих двух версий давайте обратимся для начала к фактической стороне дела – что нам вообще известно о браке Ирода Антипы с Иродиадой.