– Все верно. Когда отец больше не может выносить проклятье, одиночество и безумие, он просит прийти сына и вручает ему кинжал, – куда более сухо сказал Яндер, глаза которого потемнели. – Я убил своего отца, когда мне было двенадцать, и несу это бремя уже больше сорока лет. Я уже начал подготовку своего сына, но на время возвышения ее придется отложить.

– Погоди. Ты хочешь сказать, что один и тот же дар передается у вас путем убийства своих же родителей? – ошалело переспросил я.

– Только отца, – улыбнулся Яндор, явно вспомнив что-то хорошее.

– Ох, нифига себе, жизненная позиция. Да, если бы мне пришлось убивать своих предков для того, чтобы получить их возможности, я бы тоже предпочел развиваться сам, – покачал я головой, представляя, что творится в семье обреченного.

– Проклятье должно быть передано, – возразил Яндор. – Это не только великая сила, но и великая ответственность. Пусть мои палачи со мной не согласятся, но без проклятых нашему роду давно пришел бы конец. Наша роль и жертва необходимы, хоть и опасны. Особенно в период взросления, когда некоторые еще не готовы к такому испытанию.

– Да уж, представляю. Ребенок, которому приходится зарезать собственного отца, а потом тащить на себе дар, который требует ежедневного развития и использования. Это сколько призраков нужно прикончить, чтобы получить такие возможности? – поинтересовался я.

– Мы не сражаемся с детьми голода, если в этом нет необходимости, – возразил Яндор.

– Тогда получается, что пополняешь энергию ты только во время сна, когда тебя окружают другие… сородичи? Их мучают кошмары, твои сны передаются им? – спросил я и тут же отметил, как недовольно нахмурился собеседник. Явно это не самая приятная для него тема, особенно если учесть, какие кошмары ему могут сниться.

– Только наш клан, – чуть помедлив, ответил Яндор. – Но мы не жалуемся. У нас великая миссия, которую можно выполнить только так.

– Великая миссия? – акцентировал я свой вопрос. – Что это? Сохранение рода? Цивилизации? Вы воюете со Старшими?

– Лишь они сами и их рабы называют себя так. Старшие, правители… мы зовем их тиранами и сражаемся с их приспешниками уже тысячи лет! – гордо выпрямившись, ответил Яндор, и при его словах подобралась вся охрана. Похоже, они и в самом деле гордились тем, что продолжали биться, вот только у меня возникало все больше сомнений в его словах.

– Тысячи лет… но сам ты сказал, что являешься проклятым в десятом поколении, и назвал срок в сорок лет для подготовки наследника. Выходит, твоему клану всего четыре-пять сотен лет. Не больше, – возразил я. – Ни о каких тысячах речи не идет.

– Ты все верно отметил, собрат по проклятью. Наш клан не первый в подземельях, мы приняли проклятье у предыдущих носителей что не смогли продолжать род. У меня еще есть сын, но будет ли сын у него – я не знаю. Долго ли наш клан выдержит это проклятье. – Яндор покачал головой, с явным сожалением.

– Так откажись от него. Не передавай сыну, – развел я руками.

– Не могу. Это не только ноша, но и честь. Ответственность и право наследования. Мое проклятье – проклятье всего клана. И не мне решать его судьбу, – с нескрываемой гордостью сказал Яндор. Смесь получалась жуткая, вот вроде ты и проклят, изгой с ошейником и цепями, а вроде и обладаешь способностями. Странное сочетание, хотя предпосылки для названия Дара проклятьем я вполне мог понять.

– Много ли у вас кланов проклятых? – решил уточнить я.

– Несколько, – уклончиво ответил Яндор.

– Если это стратегически важная информация – можешь не говорить, – пожал я плечами.

– Это не то, чем можно гордиться, – сказал бородач, не опуская взгляда. – Ответь, собрат, все находящиеся в этой комнате прокляты?