Мать Дэви исчезла во время предыдущего Разрушителя, а родители Шарлотты пропали так давно, что она их и не помнит.

Королева кивнула:

– Конечно. Если твое заклинание наконец что-то прояснит о Разрушителе, встреча может и подождать.

Мы вчетвером склонились над картой.

– Давай! – подтолкнула меня мама. – У тебя это заклинание получится лучше.

Мне колдовать? В одиночку?

Я закусила губу. Сейчас опозорюсь при самой королеве!

Но в маминых темных глазах светилась глубокая вера. Проглотив ком в горле, я склонилась над картой и постаралась не думать о том, что на меня смотрит королева, которая ради этого отложила назначенную встречу. Уголек прижался к моим ногам – тоже хотел меня подбодрить.

Я собралась с духом и начала нараспев:

– Помоги моим друзьям…

За дверью кто-то громко спросил:

– О чем королева Алиана беседует с семейством Эвергрин?

Эти резкие высокомерные интонации я бы узнала где угодно. Великий магистр Гроттель!

Ему негромко ответил гвардеец, и Гроттель повысил голос:

– Мать и дочь Эвергрин разговаривают с королевой о Разрушителе?!

В дверь застучали кулаком.

Я попыталась продолжить заклинание:

– С родными повстречаться…

По карте пробежали бронзовые сполохи и сразу погасли. Голос у меня сорвался.

– Нела, открой! – прорычал Гроттель.

Дверь вдруг распахнулась. Мамино заклинание развеялось белым дымом. Оно ведь только глушило голоса, а не укрепляло дверь.

На пороге стоял великий магистр Гроттель, с ног до головы одетый в черное. На пальце у него сверкал тяжелый перстень с алмазом – знак великого магистра. Гроттель смерил холодным взглядом меня, маму, принцессу Анри и, наконец, королеву. Едва заметно поклонился и обратил свой взор на карту.

– Что. Это. Такое. – Ледяной голос пробирал до костей.

Королева Алиана смотрела на него спокойно и оценивающе.

– Это карта королевства, – сказала она, ничем не выдавая своих мыслей. – Но карта не простая. Неофит Эвергрин зачаровала пергамент, чтобы получить сведения об одном интересном явлении, которое я уже много лет хочу понять.

Гроттель застыл – только взгляд из-под тяжелых век метался между мной и светящимся листом пергамента.

Потом великий магистр хмыкнул:

– Что может доказать эта детская карта?

– Мать и дочь Эвергрин исследуют, откуда приходит Разрушитель, – проговорила королева. А когда Гроттель сурово сдвинул брови, добавила: – По моему приказу.

– Карта показывает весь путь Разрушителя, – сказала мама. – И это очень… поучительно, если не сказать больше.

Великий магистр словно окаменел. По его лицу ничего нельзя было прочесть. Возможно ли, чтобы столько бедствий причинил королевству глава нашего волшебного Совета? Я вглядывалась изо всех сил, но не могла различить в его застывшем взгляде ни страха, ни удивления. Можно даже сказать, он смотрел так, будто что-то просчитывал, – но, может, это потому, что маме наконец-то позволили изучать Разрушителя, не спрашивая совета у Гроттеля?

В конце концов, именно Гроттель все эти годы усиленно искал, откуда приходит Разрушитель. Только ничего полезного он не узнал за восемь лет. А может, наоборот, он что-то скрывает?

Мама скрестила руки на груди. Гроттель в ответ изогнул темную бровь. В маминых глазах понемногу закипал гнев. Она каждый раз боролась с Разрушителем и видела, сколько бед он приносит жителям королевства.

Из-за двери высунулась чья-то голова.

– Великий магистр Гроттель! – пролепетала ведьма-специалист Нория Доуэль, вечно испуганная помощница Гроттеля. – Мы хотели начать собрание, но королева…

Вдруг она широко раскрыла глаза:

– О, у вас тут зачарованная карта?

– Ничего существенного, – отрезал Гроттель. – Наше собрание важнее!