Вначале это коснулось тех, кто ещё не был закрепощён: сибиряков, однодворцев (служилых людей, охранявших границы России), мордвы, черемисов, татар, представителей других национальностей Поволжья и Приуралья. Но сдвинуть их с насиженных мест было крайне трудно – на верфях работать они не хотели. И тогда император начинает войну с монастырями, которые имели огромные земельные владения. И эту войну он выигрывает. Часть монастырских крестьян перешло в разряд государственных. Прежде всего, в непосредственной близости от центров судостроения. Эту войну продолжила потом Екатерина II, и в результате число государственных крестьян даже превысило количество крепостных. К 1858 году последние составляли только 35 процентов от их общего числа.

Государственные крестьяне, конечно же, в полном смысле не были абсолютно свободными людьми. Но они обладали некоторыми юридическими правами – могли выступать в суде, заключать сделки, владеть собственностью, торговать, открывать фабрики и заводы. Считалось, что землю, на которой работали такие крестьяне, они арендовали. Но на практике арендаторы совершали сделки как непосредственные владельцы земли.

Надо сказать, жители Гнилиц использовали свои права едва ли не на все сто процентов. Многие из них были ямщиками, имели трех и более лошадей. Другие заводили свои кузницы. Те, кто победней, летом уходили на Волгу бурлачить, нанимались на рыбные промыслы, работали грузчиками-соленосами в Молитовке. Многим указам не подчинялись. «Самый непокорный народ в губернии» (ЦАНО. фонд А. Муравьёва), – заметил как-то нижегородский губернатор Александр Муравьев, сам, кстати, в прошлом сосланный в Сибирь за то, что примыкал к декабристам. Государь, правда, потом его помиловал.

В 1875 году в Гнилицах открылось начальное мужское училище, а спустя некоторое время и женское. В 1880 году сюда было перенесено волостное правление. Эта волость входила тогда в Балахнинский уезд. Волостным писарем выбрали владельца кирпичного завода и виноторговца Павла Мочалова (однофамильца революционера, чьим именем названа одна из улиц Сормова). Волостной писарь был крайне недоволен тем, что с развитием Сормовского завода поселковая молодёжь нанималась туда работать. И вместе с другими богатыми земляками – Николаем Аверкиевым и Фёдоровым Авериным – вкладывает деньги в строительстве в Гнилицах чугунно-литейного и механического завода. Но, увы, конкуренцию он Сормовскому гиганту не составил. Построив три парохода, компания развалилась. Это произошло как раз в 1905 году, когда, рабочие, не получившие денег от обанкротившегося предприятия, снова переметнулись в Сормово, где приняли участие в баррикадных боях.

Но как-то так случилось, что не сохранилось архивных документов о том, что происходило в Гнилицах на протяжении целых десятилетий до этого. Известно только о пожаре 1840 года, в результате которого выгорели практически все дома и деревянная церковь. Наверное, и все документы превратились в пепел. Но погорельцы довольно быстро поставили новые срубы, построили каменную церковь, и посёлок восстановил стус-кво. Перепись 1897 года зафиксировала в Гнилицах 200 дворов, где проживало свыше тысячи человек.

Верфь в Гнилицах действовала до 1915 года. Во время Первой мировой войны после призыва в армию большинства её работников она прекратила своё существование.

Памятник архитектуры

Церковь Рождества Богородицы в поселке Гнилицы – одна из самых старых в Нижнем Новгороде. Она много раз перестраивалась и окончательную свою форму обрела лишь в 1903 году стараниями астраханского купца Егора Зиновьевича Коссова. Причём тут астраханский купец, я, честное слово, так и не выяснил. Наверное, имел какие-то корни в Гнилицах. При церкви действовала богадельня для престарелых прихожан, за кем некому было ухаживать. Она размещалась в доме старосты церкви Чушанина (или Чуманина). В 1916 году в приходе церкви числилось около 2,3 тысячи человек.