– Милей, – тут же поправляет Олег. – Морские километры исчисляются в милях. Если быть точным, до Японии шестьдесят четыре мили.

Как ни странно, но при увеличении морской волны, мне кажется, корабль идёт ровнее. Возможно, помог свежий воздух – тошнота постепенно отпускает, и мы с Олегом спускаемся в один из трёх баров.

В небольшом зальчике никого нет, если не брать во внимание скучающего бармена за стойкой. Берём кофе с мороженым и садимся за самый дальний столик. В ритме корабля раскачиваются тусклые позвякивающие светильники, из динамиков тихо струится музыка. В вазочках тает мороженое, перемешиваясь с соком ананаса. «Гармонь», как говорит Тарасов. Сокращённо от слова «гармония» (тур. сленг).

Второй день на корабле. Не получилось вчера увидеть Японию. Густая облачность вместе с традиционным дождём помешала обзору. Увы, о далёкой Японии можно только мечтать…

Мне гораздо лучше. Олег говорит, что вестибулярный аппарат «прикачался». Наверное. Желудок перестал возмущаться. А после вчерашнего мороженого даже аппетит появился.

Открыли прогулочную палубу, и вся наша компашка совершает утренний моцион. Народу опять никого, пустынно и холодно. Ветер конкретный треплет шикарную Людмилкину гриву. Мы зачехляемся в капюшоны, надеваем шапки. Гуляем вдоль перил, со слов Колчанова, они называются релингом. Фотографируемся. Дождя нет. Небо с наползающими друг на друга тучами похоже на отражение моря с серыми волнами. Что наверху, что внизу – одинаково блёкло и хмуро.

До Итурупа осталось сутки, от безделья становится скучно. Занялась рисованием, только не акварелью, а карандашом. Мужики тоже нашли развлекалочку – распотрошили один из спасжилетов. Инженерам просто необходимо до всего изнутри докопаться.

Мальчишки есть мальчишки…

Теплоход «Мария Савина»: Климов, Павел (сидит),

Владимир Басалаев (стоит), Виталик, Людмила,

Максик, Колчанов (сидит), Тарасов (стоит).

Утром сразу две хорошие новости. Во-первых, погода сжалилась над нами и выпустила солнце. Море стало лазурно-синим, небо голубым в белых кудряшках облаков. За бортом, на корпусе корабля появились длинные солнечные зайчики. Забавное зрелище! Блики сливаются, дробятся, вновь собираются, словно шарики ртути из разбитого градусника.

Во-вторых, это то, что теплоход, наконец, подходит к Итурупу. Вдали показалась береговая линия. В портовых доках карандашной графикой вырисовываются подъёмные краны, похожие на жирафов. Белыми мазками обозначены корабли, яркими – буксиры, а малюсенькими точками – катера.

Прибыли!

Пропускаю тот период времени, что уходит на стартовую подготовку в посёлке Рейдово, и приступаю к летописи походной жизни. Точнее, пишу две версии параллельно. Одну для отчётности, другую, с небольшими лирическими отступлениями, для себя.

То, что это не море, а океан, чувствуется сразу: шумит по-другому, с рокотом и протяжными вздохами. Волна в заливе вроде небольшая, а величия и аристократизма хоть отбавляй. Словно музыкант перебирает клавиши рояля. Пена, рассыпаясь по гребню волны, исчезает в песке.

Колчанов назвал Тихий океан – Тихон Океаныч. Народ тут же подхватил. Удачно получилось, вроде прозвище, но импозантное с именем-отчеством.

Ну, здравствуй, Тихон Океаныч!

Долгое ожидание транспорта в посёлке Рейдово

(Сашенька Тарасов, Олег Колчанов).

Побережье Тихого океана.

В первый день идти всегда трудно: адаптируешься к нагрузкам, привыкаешь к скорости движения группы. Мой «Кузька» неимоверно тяжёлый. Знакомьтесь – Кузьма, каркасный рюкзак типа «Ермак». Усовершенствован вшитым тубусом для создания дополнительного объёма и широким поясом из пеноуретана, чтобы снизить нагрузку на позвоночник.