– Ванда, поздравляю тебя с днем рождения. Желаю здоровья, успехов в учебе, счастья в жизни. Прими подарок!

Но Ванда не приняла, а залилась жгучими слезами и убежала. Он готов был провалиться в подвал. Тем более что там стоял его драгоценный ящик, а возле него Степка чувствовал бы себя уютнее, чем здесь.

Беатина Казимировна взяла куклу и очень спокойно – она всегда обладала этим качеством – сказала:

– Спасибо, Степан. Кукла очаровательная. Как ты ее назвал?

– Я об этом не подумал…

– Хорошо, Степан. Садись сюда, посмотри журналы, Ванда сейчас придет.

Беатина Казимировна унесла куклу в другую комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

Журналов на столе лежало много. В одном из них был нарисован пузатый Геринг, который смотрел в небо, и вместо облаков над ним витала петля. Все было угадано правильно!

Ванда вышла. Она была одета в другое, чем четверть часа назад, платье, сшитое из черной материи, тонкой, кажется, шелковой, а может быть, и какой иной, но очень богатой, с выбитыми сложными рисунками внизу и на груди. На этот раз она была приветлива и держала куклу очень бережно.

– Мы назовем ее Инна, – сказала Ванда.

– Как хочешь, – согласился он.

И это немножко разочаровало Ванду. Но когда они вышли во двор, она все же не стерпела:

– Что-то тебе давно не приходили письма из Архангельска.

Беатина Казимировна еще не закрыла за ними дверь:

– Ванда встала сегодня не с той ноги.

Девочка повела плечами. Побледнела. Даже ноздри расширились от злости.

Они молчали на скамейке долго. Наверное, с полчаса. Потом он не вытерпел и решил открыться:

– Хочешь, сегодня Красинину в сад гранату бросим?

Она повернула к нему голову, нацелилась взглядом, словно собиралась расстрелять, и твердо сказала:

– Хочу.

– Вечером, когда стемнеет…

– У тебя есть граната?

– Да. И запалы есть.

– Шутишь!

– Нет. Поклянись мамой и папой, что никому не скажешь.

Это была самая страшная клятва…

– Клянусь, – сказала она.

– Нет. По всем правилам.

– Клянусь мамой и папой, что никому никогда не скажу о том, что узнаю от тебя.

И он повел Ванду в подвал. И открыл свою тайну.

– Здесь целый склад! – удивилась она. – Зачем тебе столько?

– Так нужно… Я хочу убежать на фронт.

Тогда она шепотом сказала:

– Клянись мамой и папой, что никогда никому не выболтаешь.

Он поклялся.

– Хорошо, – удовлетворилась Ванда. – Знаешь, почему я поругалась сегодня с мамой?

– Нет.

– Она не разрешала мне надевать это платье. Правда, несправедливо? Ведь сегодня день моего рождения.

– Взрослые судят по-своему.

– Я с ней часто ругаюсь, – сказала Ванда.

Когда они вылезли из подвала, платье Ванды было в пыли и паутине. Степка тоже перепачкался с ног до головы. За кустами они долго и старательно очищали друг друга.

Ванде исполнилось тринадцать. На десять месяцев она была старше Степки. Но угадать этого не смог бы никто. Потому что Ванда ходила нежная и хрупкая, как Мальвина из «Золотого ключика». А Степка… Степка вымахал словно бурьян в огороде. И еще сильно загорел – от загара все кажутся взрослее. А к Ванде загар не приставал. И лицо ее по-прежнему оставалось светлым, но, конечно, гораздо темнее, чем волосы, потому что волосы совсем выгорели от солнца и стали не белыми и не желтыми, а такими, немытыми; но это была неправда, ибо Беатина Казимировна два раза в неделю заставляла Ванду мыть голову дождевой водой и ежедневно умываться с мылом, что, по мнению Степки, было большим неудобством. И он сочувствовал Ванде, когда она жаловалась:

– У меня лицо ни в жизнь не загорит. Я же каждый вечер смываю загар. Не веришь? А это правда. Смотри, ведь ноги у меня немножко загорели.