Пока ехала до дома, в мою «трезвую» голову пришло несколько идей рисунков. Конечно, ничего особенного, но мне просто необходимо постоянно пробовать, и однажды я обязательно нарисую ту самую картину. Может быть, это произойдёт сегодня, а может, и лет через десять, кто знает. Возможно, это никогда не случится, ведь не исключено и то, что я просто убеждаю себя в этом, мне ведь, в принципе, больше нечем заняться. Единственная цель жизни – эта чёртова картина. Но предана я этой цели уже много времени, поэтому буду рисовать, и неважно, какая у меня на это причина.

Захожу домой, разуваюсь, скидываю на пол пальто и двигаюсь прямиком к рабочему месту. Беру кисть, и меня пробирает до дрожи. Запах краски сводит с ума, и я начинаю собирать всё, что накопилось внутри меня, и выплёскиваю это на лист плотной бумаги. Неудивительно, что я забываю принимать вторую таблетку, хотя наутро её нет, а глюки есть. Да, в порыве бреда я её просто выкидываю.

Опять всё повторяется. Время так быстро летит, я еле успеваю перекусить. Курю, прямо сидя на полу, не выпуская из руки кисть. К ночи я уже совсем плохо соображаю и не запоминаю то, что со мной происходит. Когда чувствую, что полностью опустошена, падаю на кровать и засыпаю. Кто там говорит, что не видит цветных снов? Видели бы вы мои, они бывают не просто цветные, а до тошноты приторно-яркие, но в основном жуткие и страшные. Неподготовленным людям вряд ли бы удалось перенести такое.

Открываю глаза, но мне кажется, что я ещё сплю. Который час? Нужно не опоздать на приём. Беру в руки телефон, на экране 13:45. Чёрт, ставить будильник очень хорошая привычка, которая напрочь у меня отсутствует. Пунктуальность явно не моя черта характера. К счастью, Ирина Витальевна всё понимает и даже не будет злиться.

Иду в ванную, всё вокруг расплывается. По пути обращаю внимание на новую стопку рисунков и среди них замечаю один. Сажусь на корточки, беру его в руки и замираю. Нет, не подумайте, это никакой не шедевр. Эта картина напомнила о лучшем времени в моей жизни. На ней была изображена морская вода. И как мне удалось получить такой цвет? Бирюзовые, голубые и изумрудные изящные линии. Какие-то мазки краски вернули меня назад. Я даже не заметила, как по щекам потекли слёзы. Надо собираться. Кладу рисунки в рюкзак, но этот оставляю, чувствую, что так надо. Умываюсь, быстро накидываю одежду и выбегаю из дома. Мне есть что рассказать доктору, и мне срочно нужна таблетка.

Зима. Какая разница, что происходит в это время, всё равно всё мёртвое. Вокруг и в тебе. Люди спешат, пытаются не замёрзнуть и хотят побыстрей попасть в тепло. Мечтают дотянуть до весны, считают дни и ждут, когда же эти ледники всё-таки растают. Я терпеть не могла зиму, но всегда считала, что она нам нужна. Это время, чтобы подумать, потерпеть. Кто ещё нас может научить терпению лучше, чем она? Сука зима.

Январские дни протекали чудовищно медленно, особенно после каникул. Мне было двадцать три, и я находилась ещё в самом начале своего длинного и интересного пути – так считали все в моём возрасте, кто вот-вот собирался окончить универ. Отметка температуры за окном дошла до минус пятнадцати, и, на первый взгляд, это была единственная для меня проблема. У меня имелось всё для беззаботной жизни. Мне завидовала большая часть моих сверстников. Я родилась в обеспеченной семье, училась в престижном месте, была талантлива и недурна собой. В общем-то, счастлива, вот только улыбалась редко.

Мои родители – люди из так называемого высшего общества: папа – крупный бизнесмен, мама занимается фондами, благотворительностью и прочей псевдоблагородной ерундой, помогающей им сохранять престижное место в этом самом обществе. Быть у всех на слуху – это всё, что им было нужно. Зависть – вот что ими управляло. Только вызывая её, они получали истинное удовольствие. И в окружении таких людей я жила всю жизнь. Что для меня родительская любовь? Это деньги. Всё ещё завидуете мне?