Тут кончики его пальцев касаются моего затылка. Прежде чем успеваю осознать происходящее, я вскакиваю. Защищаясь, я поднимаю руки вверх и отступаю назад, прижавшись спиной к холодной плитке на стене.

– Просто, я… я, кажется, не могу, не получается.

Ной останавливается и задумчиво смотрит на меня, затем хмурится. Машинка гудит, и мне хочется, чтобы он отключил ее.

– Спасибо, что попробовал, – быстро произношу я.

Ной не убирает машинку из рук. Он продолжает хмуриться, а затем успокаивающе показывает открытую ладонь.

– Может, будет лучше, если я открою дверь, что думаешь? Здесь чертовски душно. – После этих слов Ной распахивает дверь ванной, и я сразу же понимаю, что мне становится легче дышать. Это безумие какое-то, откуда он знает, что у меня клаустрофобия?

– Садись лучше лицом к выходу, так ты сможешь видеть улицу, и тебе будет легче. – Он отодвигается в сторону, чтобы я могла пройти мимо него в узкой ванной, не коснувшись. Боже мой, неужели настолько заметно, что я встревожена? Ладно, это глупый вопрос. Я только что сбрила волосы, ясно, что у меня не все в порядке.

Я закусываю нижнюю губу, расправляю плечи и снова сажусь на табуретку. Мое тело напрягается так, словно я жду, что Ной вот-вот заколет меня самурайским мечом. Все мои чувства сосредоточены на его действиях. Я слышу, как он медленно приближается, толкает меня в спину коленом, потом быстро убирает его, бормоча извинения. Ной касается моей головы сначала пластмассовой ручкой машинки, чтобы я привыкла. Когда же машинка начинает движение лезвием по голове, я сжимаюсь в комок. Остатки волос соскальзывают с плеч. Теперь машинка лишь тихо жужжит, потому что большая часть волос уже сбрита. Я опираюсь обеими руками на табуретку. Так я могу быстро оттолкнуться и убежать, если это будет необходимо, но этого не требуется. Движения Ноя неторопливы, спокойны, и это спокойствие постепенно передается мне. Медленно и с легким нажимом он аккуратно сбривает волосы по всей голове. Когда он подходит, то просит меня наклонить голову вперед. Я делаю, как он говорит, и смотрю вниз, на колени.

– Мне нужно встать впереди тебя, а то не видно. Не возражаешь?

– Нет, – внутренний голос, наоборот, кричит: «Да»!

Пояс его джинсов задевает мое правое плечо, когда он протискивается мимо. Теперь Ной стоит прямо передо мной, и, черт возьми, у меня начинается паника. Он занял место как раз между дверью и мной. Я сосредотачиваюсь и стараюсь дышать медленно и глубоко, чтобы перестать паниковать, но живот и промежность Ноя находятся в непосредственной близости от моего лица. Я пересчитываю пуговицы на его джинсах. Целых четыре штуки.

– Мне нужно убрать волосы за ухом, я отодвину его, хорошо?

Я сглатываю.

– Хорошо, – задохнувшись, произношу я.

Ной медленно поднимает левую руку, прикладывает два пальца к моей голове, чтобы наклонить ее в сторону, затем аккуратно отгибает ухо.

Мои пальцы сжимаются вокруг сиденья, и я задерживаю дыхание, потому что ему нужно сделать несколько заходов, чтобы убрать все волосы.

Каждый раз, когда он поднимает руку, чтобы перенести машинку, его футболка скользит вверх, и я вижу татуированную кожу над поясом брюк. Пытаюсь расшифровать написанное, но местами все очень нечеткое, поэтому получается прочитать только несколько слов.

…my misspoken words[5], читаю я, судорожно соображая, это ли не строчка из песни группы BANKS. Мне бы хотелось увидеть и остальную часть только для того, чтобы убедиться, права я или нет. К сожалению, больше ничего не видно. Когда Ной наклоняет мою голову в другую сторону, я вижу его предплечье, изображенные на нем деревья и зеленоватые жилки, просвечивающие через кожу.