Я не мог себе представить ее за стойкой, потягивающей коктейль и оживленно болтающей со своим соседом. Мысленно я попробовал заменить коктейль на виски, а оживленную болтовню на сосредоточенное молчание. Получилось чуть лучше. Но теперь недоставало шляпы и револьвера на боку.

Я кисло улыбнулся при мысли о коктейлях и виски. Как же. Размечтался.

Нас вел Макс – хотя мы все хорошо знали дорогу, и отыскивать новые двери не требовалось, всегда было спокойнее, если кто-то проверял путь. Из всех нас Макс перемещался наиболее уверенно – за исключением Элис. Я впервые оказался с ней в свободных пространствах – и потому теперь мог оценить разницу. По старой операторской привычке я немного экранировал нас всех, отслеживал маршрут параллельно и в своей голове тоже – но спроецировать Элис мне так и не удалось. Она ускользала от меня, не давала на себе концентрироваться. Иногда мне казалось, что сами пространства начинают немного меняться от того, что она находилась в них. Судя по тому, как иногда хмурился Макс, так оно и было.

Лицо Элис оставалось непроницаемым. Вполне возможно, что она делала это подсознательно и не замечала, что это создает неудобства другим. А может быть, ей было все равно, что она создает другим неудобства.

Когда мы пришли в бар, там оказалось подозрительно пусто. В отличие от настоящего бара, у этого пространства не существовало часов работы или выходных дней – как не существовало и часов с наибольшим потоком посетителей. Завсегдатаи этого бара находились со временем в особых отношениях. Они могли прийти сюда, когда угодно, остаться навсегда и тут же уйти. Собственно говоря, большинство именно так и поступало.

В дальнем углу сидело трое эфиопов. Можно было удивиться – но я знал, что это одни из главных поставщиков бара. Чарли ценил качественный товар. Даже если этот товар и придумал кто-нибудь.

В конце концов, хорошее воображение тоже многого стоит.

Мы подошли к стойке. Чарли заметил нас и блеснул зубами и лысиной:

– Какие люди! Сколько лет, сколько зим!

Мы с Ларсом серьезно кивнули. Это могло быть отнюдь не фигурой речи. Макс только фыркнул. Элис молчала.

Чарли кинул на нее взгляд, беглый, скользящий, с профессиональной точностью отмечавший все за долю секунды. После чего любезно обратился к Ларсу:

– Как обычно?

– Нет. Сегодня тройной.

Чарли кивнул и улыбнулся нам с Максом.

– Мне как обычно, – ответил я на его вопросительны взгляд.

– Мне тоже, – бросил Макс.

– А вы, мисс? – Чарли снова скользнул по Элис глазами. – Вы что-нибудь закажете?

Элис изучала содержимое полок за его спиной.

– А это все, что у вас есть? – спросила она холодно.

Чарли оскорбился.

– У нас в наличии имеется сорок семь сортов чая, десять сортов кофе разной степени обжарки, молоко низкой, средней и высокой жирности, сливки, соевое молоко, миндальное молоко, пятнадцать разновидностей лимонада, свежевыжатые соки, молочные коктейли, смузи, какао, горячий шоколад…

Элис кивнула, не сводя глаз с полок.

– Мне минералку.

– Конечно, мисс, – Чарли мгновенно стер с лица обиженное выражение. – Слабогазированную, сильногазированную, со льдом, с лимоном, с лаймом, с мятой?

Элис оторвала взгляд от полок и посмотрела прямо на Чарли.

– Минералку, – повторила она спокойно.

Лысина Чарли неловко блестела в свете встроенных потолочных лампочек.

– Конечно, мисс, – ответил он невозмутимым тоном и отвернулся, чтобы начать выполнять наш заказ.

– И вы называете это баром? – тихо спросила Элис у Ларса.

Чарли поставил перед ним чашку тройного эспрессо, стараясь не встречаться при этом с Элис глазами.

Ларс усмехнулся, отпил кофе и слегка поморщился.