Кто-то с берега машет мне белым платком.
Отчего ж на рисунке всё мёртвое ожило —
Что-то очень знакомое душу мне растревожило.
1971 г.
Старый причал
И о нас уже не помнит лето,
И волна у старого причала,
Если я спрошу у ней ответа,
Скажет: «Я вас что-то не встречала».
Только иногда заноет нежно
Сердце, если вдруг какой-то парень
Тронет так же, как и ты, небрежно,
Тронет струны на своей гитаре.
1971 г.
* * *
Не просила весна о милости,
А зиме не хотелось сдаваться —
Снег и дождик идёт. Из-за сырости
Очень хочется дома остаться.
Весенний дождь
Первый дождик – вестник пробужденья
Отдохнувшей за зиму природы.
Встреча с ним – как радость возрождения!
Не ропщу на скверную погоду.
Впитывает влагу рыхлый снег,
Мнут его увесистые капли.
Слышу льдинок звон – хрустальный смех.
Веточки берёз дождём запахли.
1971 г.
* * *
Солнце смотрит украдкой, тяготиться ему не пристало
С золотистым сияньем деревьев в затихшем лесу.
Осень – та же загадка, знать, солнышка стало ей мало,
Как волшебница, в золото красит листву.
А потом ей взгрустнётся – с чего бы уж это, не знаю.
Видно, просто весёлым не может быть вечно никто.
Со слезами проснётся, проводит на юг птичью стаю
И дождинками мелкими вдруг застучится в окно.
Только грех, вам скажу, обижаться, что солнце не светит,
Просто спорить не хочет с соперницею своей.
Ну а осень грустна оттого, что никто не ответит —
Почему это солнце не ласково с ней.
После дождя
Задрожали веточки берёз,
Зазвенели золотом наряда.
И посыпались потоки слёз
С тонких веток бусинками града.
* * *
Как ты пришёл ко мне, из сказки прямо?
Какой ты разный: и послушный, и упрямый.
Как мне назвать тебя – ни «принц» ты и не «нищий»,
Таких, мне скажут, сотни, даже тысячи.
Меня неправда эта не обидела:
Пусть тысячи. Я одного увидела.
1972 г.
Одуванчики
Как кто-то ласковый,
Трава коснулась моих ног.
Ты знаешь, я на голове
Ношу из солнц венок.
1972 г.
Берёзки
Стоят, как стройные подружки,
Им не чета и кедров рать.
Спешу к трамвайной остановке
Берёзкам горсть тепла отдать.
1972 г.
* * *
Убежать бы, убежать бы – я с собой скучаю.
Если спросишь, как живу – письма получаю.
1972 г.
* * *
Вдруг оборвётся ниточка живая?
Тебя о бережливости молю.
Но, будто бы беду опережая,
Боюсь ответить на твоё «люблю».
1972 г.
Оле
Пусть и снег на дворе, и морозы любые,
А глаза у тебя всё равно голубые!
Если б этим глазам да присниться во сне…
Отчего голубые? А ты мне: «К весне!»
* * *
Весенняя открытка пришла к тебе домой.
На ней подснежник синий – держи букетик свой!
1973 г.
* * *
И вдруг всё просто оказалось:
Любить могу за то, что любишь ты.
За то, что я всегда с глазами добрыми встречалась,
За то, что подарил на праздник мне цветы.
За то, что сильный ты, за тёплые родные руки.
И при свидании люблю тебя, и при разлуке.
1973 г.
Сыночку
Солнце греет травку. Вдалеке кузнечик
Весело стрекочет всё одно и то же…
Он сидит в канавке, музыкант беспечный,
А вокруг козявки – в театральной ложе.
1974 г.
IX
. Дом (рассказы о детстве)
Предисловие
Мы жили в провинциальном городе на окраине, в старом дедовском доме в три окна.
Нас с сестрой, как и большинство детей послевоенного времени, для которых детский сад оставался только мечтой, воспитывала бабушка. Родители целыми днями пропадали на работе.
У нас было всё, как и у сверстников: почти мальчиком погибший на войне дядя, слабая здоровьем бабушка, на которой держался весь дом, вечно занятые родители, отсутствие каких бы то ни было удобств, к которым мы так привыкли в современных квартирах, печное отопление в доме, тусклые лампочки в комнатах, тёмные бревенчатые стены дома, немудрёная еда, редкие лакомства, тряпичные куклы, перешитые из старья пальтишки.