В глазах Староверовой по-прежнему чёртики играли с огоньками. С теми огоньками, которые, может быть присутствовали в глазах самой Лилит.

Женщина (чувствуя себя девушкой) страстно поцеловала партнёра в губы, после чего резко села на корточки в порыве озорства.

Шумно расстегнув ширинку, она поцеловала только что успокоившуюся головку обрезанного члена, после чего, как ни в чём не бывало, вернулась в стоячее положение:

– А это тебе аперитив на вечер понедельника.

Староверова резко встала на ноги и быстро пошла к широкой, двустворчатой двери, ведущей в коридор. Встав на пороге и помахав рукой на прощание, Алина вышла из офиса, оставив Андрея и в шоковом и в полуобнажённом состоянии.

В конце коридора, там, где череда офисов превращалась в широкий холл, который в свою очередь архитектурно перетекал в лестницу, Староверова лицом к лицу столкнулась с техничкой:

– Добрый вечер тётя Аня!

– Добрый вечер Алина Сергеевна, – полная, бойкая бабушка, одетая в рабочий халат, длинную юбку и серую, одноцветную косынку, прикрывающую короткие, рыжие волосы, приветливо улыбнулась, – муж ждёт вас уже минут пятнадцать.

– Ничего, – широко улыбнулась Алина, – мне нужно было кое-что подписать.

– Слышно было, как вы подписывали, – шутливо заворчала тётя Аня, продолжая умело тереть пол – а если бы муж вошёл?

От слов технички ноги Алины пронзило током.

Староверова замерла на верхней ступеньке, глядя на тётю Аню как на своего палача.

– Да полно вам, – тётя Аня даже не оторвалась от мытья полов, лишь на секунду всплеснула рукой – я не в свои дела не лезу. Дело молодое, как говорят. Ваше нынешнее настроение – лучший показатель внутренней нужды. И я тоже была в вашем возрасте и ещё не позабыла о том, что была не святой. Так что – идите. Мне не с кем обсуждать это происшествие. Разве что с бабками из соседнего двора. Да и те – не поверят.

– Благодарю… – Алина была искренне благодарна, по сути, чужому человеку.

– Всего доброго.

Как ни в чём не бывало, полноватая бабушка нагнулась и принялась деловито выжимать тряпку.

Алина была сконфужена, но быстро взяла себя в руки и «продышавшись» на первом этаже, вышла к мужу, который скучал, залипая в телефоне за рулём большого, чёрного внедорожника.

– Долго ты, – чуть полноватый, черноволосый мужчина средних лет радостно улыбнулся, наконец-то дождавшись супругу, – но в этом есть и плюс – пробки рассосались и за город мы домчим минут за двадцать.

– Это же хорошо, Вадим! – Алина села на пассажирское сидение и как ни в чём не бывало, поцеловала супруга в губы.

Женщину радовало её внутреннее состояние. Радовало то, что её «отпустило» длительное внутреннее напряжение и что она наконец-то помирилась с супругом, найдя способ разрядки на стороне.

Того, чего она так боялась накануне, не произошло и угрызения совести мирно спали где-то в самой глубине её чувственной души.

– Мчим? – традиционно спросил супруг.

– Мчим! – выдохнула Алина и внедорожник, лихо, взревев мотором, умчал в занимающийся закат, который виднелся между двумя бастионами серых десятиэтажек, широким прямоугольником окружавших офис и дворик.

Дети Алины и Вадима – два черноволосых, подтянутых мальчика пяти и шести лет от роду, перенасытившись курортными впечатлениями, мирно сопели загорелыми носами в прохладной спальне турецкого отеля.

За окном темнело и небо над белокаменным, иноземным городом, постепенно насыщалось малиновыми оттенками глубокого вечера. Жара ещё не спала, но холодный, морской бриз, доносящийся сквозь приоткрытые створки балконной группы, с каждым дуновением обещал скорое избавление от нестерпимого зноя и духоты.