Нет, вот теперь – самая унизительная. Доносится несколько покашливаний. Джим старательно делает вид, что его очень интересует движение машин за окном конференц-зала, а юристы все как один с каменными лицами смотрят перед собой.

– Мне действительно нужно отвечать? – Я мрачно смотрю на Пейсли, и она мотает головой.

– Я думаю, это неважно. – Она смотрит на Джима, который из всех присутствующих единственный имеет к ней непосредственное отношение. Но он не отвечает и становится ясно, что, на самом деле, он тоже хочет услышать ответ на этот вопрос. Но мне все равно хочется обнять Пейсли за то, что она осмелилась за меня заступиться. Мои щеки пылают так же ярко, как волосы Клаудии.

– Если вы беспокоитесь, что с ней может быть связан какой-нибудь секс-скандал, не беспокойтесь, – говорит Пейсли. – Вонн – мечта всех родителей и учителей.

Не знаю почему, но слова Пейсли меня задевают. Ну да, конечно, я не сорвиголова, но и не паинька тоже!

Клаудиа пожимает плечами:

– Мы все равно будем делать полную проверку биографии.

Проверку биографии? Что, кто-то будет писать отчет по поводу того, девственница я или нет? Я уже готова взорваться от ярости, но тут вступает Джим:

– Ладно, думаю, мы все согласны, что этот вариант выглядит перспективным. – Он складывает ладони вместе и смотрит на юристов в дальнем конце стола: – Найджел, подготовьте черновик контракта и выделите пункты, относительно которых могут возникнуть разногласия. Окли приедет через час, и мы обсудим все в деталях.

Я хмурюсь: мы что, теперь должны сидеть здесь целый час, пока его высочество не изволит явиться? И кстати, может, мне тоже нужен юрист? Я шепотом озвучиваю этот вопрос Пейсли, и она передает его Джиму.

– Контракт будет предельно ясным, – успокаивает он. – В общих чертах там будет сказано, что ты заключаешь с нами договор на оказание услуг, а если ты вдруг лишишься возможности выполнять свои обязанности, договор расторгается. Любые блага и средства, полученные тобой до этого момента, остаются за тобой.

Я закусываю губу. Все это начинает казаться мне довольно запутанным. С другой стороны, если речь идет о двадцати тысячах долларов – в месяц! – этого и стоило ожидать.

– Давайте так, – говорит Джим. – Сперва обсудим детали вместе с Окли, потом ты прочитаешь черновик, который к тому времени набросает Найджел с коллегами, и сможешь решить, куда двигаться дальше.

– Ладно, – говорю я. То, что он сказал, звучит весьма разумно – если не обращать внимания на общее безумие ситуации.

Пейсли, которая сидит рядом со мной, подмигивает и поднимает большие пальцы в знак поддержки. Я неуверенно улыбаюсь в ответ.

Может, если я буду думать о том, зачем я это делаю – ради того, чтобы братья смогли получить образование и чтобы Пейсли могла не бояться, что нам будет нечем платить по счетам… Если сосредоточиться на этом, может, я перестану чувствовать себя так, будто меня сейчас стошнит?

ОНА

Я проголодалась, и желудок сообщает мне об этом уже последние полчаса. Тем не менее никто не предлагает сделать перерыв и перекусить, хотя время близится к полудню, а Окли Форд все еще не появился. Прошло два часа. Джим вместе с юристами куда-то ушел, но все остальные сидят, словно приклеенные к стульям.

– Вот тебе батончик мюсли и кола, – говорит Пейсли и кладет все это на стол передо мной.

– Теперь понятно, почему тебе нравится здесь работать, – говорю я. – Бесплатные обеды такие сытные.

Но поскольку я умираю с голоду, то сразу же засовываю себе в рот половину батончика – и в этот момент дверь распахивается и входит Окли Форд.

Вслед за ним идут двое дюжих парней с руками толщиной со ствол дерева. Один остается у двери, а другой тащится следом за Фордом. Я почти не замечаю Джима и юристов, которые тоже входят и закрывают за собой дверь, – все мое внимание без остатка поглощает Окли.