– Пойдём провожу.

– Да тут недалеко, – мнётся девчонка. – Во-о-он тот дом, видишь? – указывает пальчиком на единственную высотку, горделиво возвышающуюся над стандартными пятиэтажками и облезлыми двухэтажными панельками противного жёлтого цвета. Ну и отлично, можно пешком прогуляться. Это, вообще-то, для здоровья полезно.

– Пошли, – снова усмехаюсь.

– Ладно, – хмыкает Звёздочка.

– И все-таки, – прочищаю горло, посматривая на нее искоса, – как тебя зовут?

– Звёздочка, – упорная.

Ладно, и не такие крепости брали.

– Как скажешь, – убираю руки в карманы, но уже через секунду опускаю одну на ее плечо, останавливая. Звёздочка удивленно приподнимает брови, а я сдёргиваю с шеи шарф и наматываю на девчонку по самые уши. – Шапка где?

– Нету.

– Нету, – ворчу, замечая, как некрасиво побелели ее губы. На улице минус двадцать. Вот дуреха. – Стой здесь! – приказываю, а сам срываюсь с места, возвращаясь в машине.

Где-то тут у меня валялась шапка. Я ее, конечно, сам не ношу. Зачем? Но одно дело я, и совсем другое это милое создание с огромными карими глазищами, которое перетаптывается с ноги на ногу и почти незаметно улыбается в мой шарф.

Возвращаюсь, нахлобучивая на дрожащую Звёздочку обычную черную шапку с маленьким помпоном.

– Теперь пошли, – неосознанно протягиваю руку, и она спокойно вкладывает в нее свою ладонь.

Боже, а пальцы-то леденющие! В который раз покачав головой, засовываю руку в карман, отчего Звёздочке приходится прижаться ко мне боком, и вместе мы продолжаем путь.

– Теплее?

– Да, – смущенно покраснев, отвечает девушка. – Гриш?

– М-м?

– А сколько тебе лет?

Усмехаюсь. Для тебя, крошка, я уже староват.

– А сколько дашь?

– Двадцать шесть-двадцать восемь? – черты ее лица разглаживаются, становятся совсем детскими, наивными.

Ну вот и как я мог подумать о ней, как о девушке? Она же такой ребенок. А я старый извращенец!

– Почти, – чувствую, как крепнет хватка на моей ладони. Неужели волнуется? – Тридцать один. А тебе?

Господи, только не говори, что семнадцать!

Сглатываю, замечая, как хитро щурятся девичьи глаза.

– А почему ты не любишь Новый год? – не ответила.

Перевела тему. Ловко.

Не люблю говорить на эту тему. Зачем? Что было, то прошло. Не вижу смысла ворошить прошлое. Да, у меня есть причины. Да, мне было больно. Но я это пережил. Кажется.

– У тебя кто-то… кто-то умер? – шепотом вопрошает Звёздочка, и я не могу не заметить, как печально опускаются уголки ее губ.

Не знаю, что ответить, окончательно растерявшись. Я так привык жалеть себя, что даже ни разу не задумывался о том, что кому-то ведь может быть намного хуже. Что таится в ее душе? Кого она потеряла? А теперь я уверен, что это так. Иначе вопрос звучал бы совсем по-другому.

Собравшись с духом, останавливаюсь, без особого энтузиазма выпуская руку Звёздочки из теплого плена своего кармана. Пора прощаться.

– Разве что только я, – отвечаю, поднимая глаза к чернично-синему небу.

– Расскажешь? – слегка подавшись вперед, просит девчонка. Ощущаю, как ее ладонь осторожно касается моей, и без задней мысли переплетаю пальцы. – Зайдешь?

– Может, в другой раз? – опускаю голову, сталкиваясь взглядом с ее глазами, пристально следящими за каждой сменой мимики на моем лице. – Мне пора.

– Гриш…

– Увидимся, Звёздочка, – выдыхаю, изо всех сил подавляя в себе желание коснуться ее манящих прохладных губ своими.

Не сегодня.

POV Надя

– Надь, привет! – Варя налетает на меня как ураган и едва не сбивает с ног. – Что у нас сейчас, английский?

– Английский.

Скривившись, кое-как отлепляю от себя подругу и снимаю шубу. Сдаю в гардероб, оборачиваюсь, взглядом выискивая неугомонную Варю, которая – конечно же – крутится около зеркала и поправляет и без того идеальную прическу. Заметив меня, она улыбается и машет, чтобы подошла ближе.