— Чёрт, — сомкнул с силой веки, почувствовал, как закружилась голова. — Что за…

Откинул одеяло и спустил ноги, свесил голову. Широко зевнув, встал и побрёл в ванную комнату. Но даже холодный душ не помог взбодриться, голова разболелась ещё больше. Такой упадок сил мог быть только при контакте с тьмой.

Всё-таки не нужно было её вчера использовать, а выйти под ливень. Облачившись в костюм, поправил галстук, убедился, что выгляжу безупречно.

Не считая, конечно, головной боли и ноющего плеча, старая рана всегда давала о себе знать, когда соприкасался с тьмой, будь она неладна. Помассировав плечо, взял приготовленный футляр с серьгой и покинул замок.

До родительской усадьбы Толфурд ехать не далеко и всё же ненавижу поездки в машине или повозках — это так долго, утомительно и всегда навевает сон. По дороге заехал к знакомому известному, во всей столице, ювелиру.

— Добрый день господин Кан! Какая честь что пожаловали ко мне, — поклонился мужчина за пятьдесят в коричневом костюме в клеточку.

— Взгляни на это, — достаю футляр.

Ювелир заинтересованно открывает его и извлекает украшение.

— Сколько хотите за неё?

— С дуба рухнул. У меня достаточно денег чтобы сдавать золото. Проверь, может ли это изделие принадлежать к какой-нибудь коллекции.

Кьерс понимающе кивнул и, взяв окуляр, прошёл к столику, подставляя серьгу под свет лампы. Он долго её рассматривал. Я терпеливо выдохнул и скучающе начал осматривать застеклённые стеллажи, со сверкающими драгоценными камнями.

— Господин, украшение имеет характерную выточку из чистого розового золота.

Я насторожился.

— Можешь узнать кто делал это изделие и для кого?

Ювелир почесал низкий лоб с глубокими залысинами.

— Это будет трудно.

Положил на стол пачку денег.

— Этого достаточно?

Ювелир быстро закивал, будто я могу передумать. Потянулся, чтобы взять плату, я перехватил его руку.

— Когда мне прийти?

— Я постараюсь выяснить как можно быстрее, господин Кан, в ближайшие дни.

Я выпустил руку.

— Рад вашему визиту, господин Кан, — пролебезил Кьерс.

Звон колокольчика оповестил, что в ювелирную вошли две женщины. Они перестали разговаривать, когда заметили меня. Я, бросив взгляд на Кьерса, дал ему понять, что скоро вернусь.

Разворачиваюсь и направляюсь к двери, приветствуя дам почтительным кивком, не задерживаясь иду к двери, слышу хихиканье и обрывки слов.

— Какой мужчина?!

— Настоящий красавчик!

— Господин Кан не женат...

— Такого господина не так просто покорить...

Закатываю глаза. Слышу каждый раз одно и то же, с некоторого времени стали страшно злить подобные разговоры обо мне. Берусь за ручку и открываю дверь. Выхожу.

— Чёрт, — чертыхаюсь, когда наступаю в лужу, обрызгивая обувь.

Сажусь в машину.

— Вперёд, — командую водителю.

К счастью, я застал дома отца.

— Фоэрт, не ожидал тебя сегодня в гости, — отец приблизился, я протянул руку для пожатия и застыл, когда пятерня отца разлохматила мне волосы. — Рад тебя видеть.

— Да, и я рад, — убираю с глаз растрёпанные пряди. Похоже эту его привычку не искоренить.

— Проходи.

Мой отец, Хорбен Кан, глава судебного ордена Эферфолда. Правда сейчас он в отпуске. Проводил время дома, отменил все поездки на острова, куда так любила ездить мама. Неделю назад у неё прихватило сердце, и он вынужден был остаться с ней.

— Как мама? — спрашиваю, когда мы рассаживаемся по креслам.

— Уже лучше, лекари советовали ей больше покоя и отдыха. Сейчас она прилегла.

— Тогда не говори ей, что я приезжал, она расстроится.

— Разумеется.

Слуга принёс горячего чая, поклонившись, сразу удалился.

— Как тебе на новом месте, — поинтересовался отец, делая глоток. — Если нужна моя помощь — только скажи.