«Как мы жили с Оксанкой в общаге? И всё удобно было, всё комфортно. Фантастика просто!», –сердито подумал он, жаря яичницу. Он потянулся к шкафу, чтобы достать тарелку, но чистых тарелок там не было, как и чистых вилок.
– Маша! – крикнул он. – Маша!
– Ну, что ты кричишь, пусечка? – на кухню, зевая и почёсываясь, вышла Маша.
– Маша! Где чистая посуда? – спокойно спросил он, сдерживая себя из последних сил.
– В шкафу…, – Маша флегматично пожала плечами и села за стол. Взяв в руки кружку с его кофе, она сделала глоток и довольно зажмурилась. – Какой вкусный кофе!
– Это был МОЙ кофе! – зло сказал Александр. – И в шкафу нет чистых тарелок!
– Ну, если нет чистых тарелок, значит помой, – Маша снова пожала плечиком и сделала шумный глоток. – Тебе жалко для меня кофе?
Александр, чувствуя, что закипает, закрыл глаза и досчитал до десяти.
– Маш…, – начал он спокойно. – Я привык, что мне готовят завтрак. Мне нравится, когда дома чисто и вкусно пахнет. Я хочу просыпаться утром и пить кофе из чистой чашки…
– Я не понимаю, что ты завёлся, Пусик? – Маша подняла на него свои небесно-голубые глаза. – Я же работаю, так же как и ты. Мы уходим с тобой вместе и приходим с тобой вместе. Так почему я должна ещё и дома работать? Хочешь чистую тарелку? Так помой её. В чем дело-то?
– Давай так…, – Александр снова вздохнул и протяжно выдохнул. – Ты сегодня останешься дома и уберёшься. Поменяй бельё, там крошки, вымой посуду и приготовь еду.
– А работа? – Маша недоумённо посмотрела на него.
– У тебя сегодня выходной! – довольно выдал Александр.
– Какой же это выходной? – она звонко рассмеялась. – Я тебе что, Золушка? Выходной – это когда отдыхают, а ты мне предлагаешь весь день батрачить? Смешной ты, Пуся. Меня всё устраивает. Я могу попить кофе и из грязной чашки. И белье я меняла недавно, даже месяц не прошёл. Так что, Пуся, за выходной спасибо, но убираться я в свой выходной не собираюсь! – она звонко чмокнула его в щёку и подтолкнула его к двери. – Иди, Пусечка, на работу, а то опоздаешь.
Сидя в своём кресле в большом кабинете, Александр впервые за эти недели почувствовал сожаление. Уходя от Оксаны, такой опостылевшей, раздражающей своей заботой и привычными хлопотами, он чувствовал себя уверенным в своём поступке. И да, ему было стыдно за то, что он наговорил ей перед уходом, но это всё терялось на фоне эйфории от свободы.
Он чувствовал огромный подъем сил, ему казалось, что он мог мир перевернуть ради Маши. И он перевернул его. Перевернул свой привычный мир!
Снял все деньги с общего счета, заблокировал счета детей, чтобы остановить автоматическое пополнение, которое настраивал специально до этого. Ну, а что? Квартиру он им купил. Большую, двухкомнатную, недалеко от университета, в хорошем районе. Он посчитал, что свою миссию выполнил. Пусть их мать содержит, если сами не могут. Честно говоря, кольнуло, остро кольнуло то, что и Максим и Маришка заблокировали его везде. Но ничего, всему своё время. Нужны будут деньги, придут на поклон. А пока ему нужны были деньги для них с Машенькой. Он уже внёс первый взнос на их новую квартиру, скоро сделает ещё один взнос, и всё, они переедут.
– Это виноват диван… и посудомойку купить надо, – решил он, успокоившись. Ну, в самом деле, что он взъелся на девочку с утра пораньше? И вообще, разве можно сравнить их работу в огромной компании и то, чем занималась Оксана? Да, Оксана держала дом в чистоте, и завтрак готовила, и свежую рубашку каждый день, но ведь она всего лишь учитель в музыкальном училище была. Сиди там, играй в удовольствие, не то, что Маша. Столько звонков, встреч…, столько всего запомнить! Половину её работы, конечно, он сам делал, вот, как сейчас, но ведь это не стоит того, чтобы ругаться?