«Стариком» обычно называют бывшего однокашника, но, по мнению, сложившемуся у Фрэнки задолго до того, как она так резко поумнела, ее отец так и не стал бывшим. Годы, проведенные в школе, все еще играли слишком большую роль в его жизни, в том, как он сам себя воспринимал. Те, с кем он учился, оставались его ближайшими друзьями. Он играл с ними в гольф, приглашал выпить, отдыхал в их загородных домах. Он рекомендовал их на должности, а они отправляли к нему пациентов и приглашали в попечительские советы. Эти люди сводили его с другими людьми.

Через десять лет после развода его медицинская практика стала приносить намного больше дохода.

По дороге в Алабастер Фрэнки с матерью заехали в Бостон за Фрэнком-старшим. Он не принимал особого участия в жизни дочери, но отказаться от возможности прогуляться по кампусу и вспомнить славные деньки не мог. Всю дорогу до школы они с Рут сохраняли напряженное и неискреннее перемирие.

Сидя за рулем, Фрэнк-старший рассказывал о том, как катался на коньках на пруду и ходил на футбольные матчи.

– Это лучшие годы твоей жизни, – вещал он. – Сейчас ты заводишь друзей, которые останутся с тобой до конца жизни. Эти люди устроят тебя на работу, а ты устроишь на работу их. Эти связи дадут тебе возможности, Заинька. Возможности.

Рут вздохнула:

– Нет, правда, Фрэнк. Мир стал намного демократичнее.

– Если мир меняется, – фыркнул он, – то почему же я плачу за Алабастер?

– Чтобы дать ей образование?

– Я плачу не за образование. Его можно получить куда дешевле, чем за десять тысяч в год. Я плачу за связи.

Мать Фрэнки пожала плечами.

– Я просто хотела сказать, чтобы ты на нее не давил. Пусть Зайка сама разберется.

– Эй, мам, – раздался голос Фрэнки с заднего сиденья. – Я тоже умею говорить.

Фрэнк-старший сделал глоток кофе из термоса:

– Я пытаюсь быть реалистом, Рут. Так устроен мир. Ты находишь себе компанию, ты входишь в нее, и это сильно упрощает жизнь. Теперь для тебя не проблема найти правильных людей для решения любой задачи.

– Это непотизм[3].

– Это не непотизм, а мироустройство. Люди берут на работу тех, кого знают, на учебу берут тех, кого знают – это естественно. Фрэнки сейчас завязывает прочные знакомства. И другие завязывают знакомства с ней.

– Пап, я учусь там уже год. Ты говоришь так, будто я в первый раз туда еду.

– На второй год для меня все по-настоящему и началось.

Фрэнки подумала: бедный Старший. У него нет своей жизни, только воспоминания. Как это жалко выглядит!

А потом она подумала: у меня в Алабастер нет друзей, которые нравились бы мне хотя бы вполовину так, как Старшему нравятся его школьные друзья. Может быть, жалко выгляжу именно я?

А потом подумала: вся эта его суета с компаниями и клубами – глупость.

А потом подумала – собственно, большую часть дороги до Алабастер она думала именно об этом – может быть, в этом году Мэттью Ливингстон меня заметит?

Информация о географическом расположении и структуре школы Алабастер, учебной программе и спортивных мероприятиях приводится здесь только для того, чтобы вы имели о них представление. Вряд ли для понимания деятельности «Верного ордена бассет-хаундов», «Общества освобождения рыб» или любой другой из вымышленных организаций, совершивших в Алабастер так называемые «преступления», требуется знать, что Фрэнки Ландау-Бэнкс занималась современными танцами и играла в алтимат-фрисби[4], хотя так оно и было. Неважно, что она поначалу взяла латынь в качестве предмета по выбору – потому что так решил ее отец. И совершенно не имеет значения, как она украсила свою комнату в общежитии.