– Думаю, это люди Каддафи, – сказала я.

Тайлер и Энтони помотали головами.

– Не может быть, – пробормотал Тайлер.

Через несколько секунд на горизонте показались небольшие фигуры в оливковой форме. Я оказалась права.

Тайлер тоже это понял.

– Не останавливайся! – крикнул он.

Когда вы приближаетесь к вражескому блокпосту, у вас есть два варианта – и исход обоих целиком зависит от удачи. Можно остановиться и сообщить, что вы – журналисты, надеясь на то, что к вам отнесутся с уважением, как к профессионалам, выполняющим свою работу. Второй вариант – проехать, не останавливаясь, уповая, что огонь не откроют.

– Не останавливайся! Не останавливайся! – кричал Тайлер.

Но Мохаммед затормозил и высунулся из окна.

– Sahafi! – крикнул он солдатам. – Журналисты!

Он открыл дверцу машины и вышел. Солдаты Каддафи окружили его.

– Sahafi!

В мгновение ока дверцы распахнулись, Тайлера, Стива и Энтони вытащили из машины. Я заблокировала свою дверцу и уткнулась лицом в колени. Раздались выстрелы. Подняв голову, я осознала, что осталась в машине одна. Я понимала, что надо выскочить и бежать, но не могла двинуться с места. Я заговорила вслух – так я поступаю, когда внутренний голос оказывается не слишком убедительным:

– Вылезай из машины. Вылезай. Беги!

Не поднимая головы, я выкарабкалась с заднего сиденья. Но, оказавшись на земле, сразу же почувствовала на плече руку солдата. Он тянул меня за руку и вырывал у меня камеры. Чем сильнее он тянул, тем сильнее я сопротивлялась. Вокруг нас свистели пули. Я видела фонтанчики пыли прямо под своими ногами. Повстанцы атаковали блокпост с той стороны, откуда мы только что приехали. Солдат одной рукой вырывал у меня фотоаппараты, а другой наводил на меня автомат.

Мы стояли так десять бесконечных секунд. Краем глаза я заметила, что Тайлер бежит вперед, к одноэтажному бетонному зданию. Все правильно. Нам нужно уйти с линии огня, прежде чем приступать к переговорам с солдатами.

Сбросив пояс с фотопринадлежностями и позволив забрать одну из камер (одновременно я попыталась вытащить карту памяти из второй), я побежала вслед за коллегами. Вокруг царил хаос, и им каким-то образом удалось вырваться. Я выбилась из сил и тут увидела, что Энтони совсем близко.

– Энтони!.. Энтони, помоги мне!

Энтони споткнулся и упал на колени. Когда он обернулся, его обычно спокойное лицо было искажено паникой. Я поняла, что он меня даже не слышит. Все это было настолько несвойственно ему, что я по-настоящему испугалась. Нам нужно было бежать за Тайлером – он бросился вперед и, казалось, вот-вот спасется.

Каким-то чудом нам, всем четверым, удалось добраться до бетонного здания; оно стояло чуть в стороне от дороги, и там можно было укрыться от пуль, которые свистели за нашими спинами. Я увидела ливийскую женщину с младенцем. Они плакали, какой-то солдат пытался их успокоить. На нас он не обращал никакого внимания – все равно нам некуда было бежать.

– Думаю, надо рвать отсюда, – сказал Тайлер.

Мы осторожно выглянули наружу – вокруг простиралась пустыня.

Через несколько секунд в дом вошли пятеро солдат Каддафи. Они наставили на нас автоматы и стали что-то кричать на арабском. В их голосах явственно слышалась агрессия, лица были искажены от ярости. Нам приказали лечь ничком, толкая, чтобы стало понятно. Мы не подчинились, думая, что нас сейчас расстреляют, но потом все же опустились на четвереньки и начали молиться.

Я вжалась лицом в песок. Солдат стянул мне руки за спиной и пнул по ногам, чтобы я раздвинула их. Они кричали на нас и друг на друга, их автоматы были направлены нам в головы. Мы скорчились на земле, ожидая смерти.