— Зачем её подстригли? — Алексей перехватил руку подбежавшей медсестры.

Во взгляде мулатки читалось недоумение.

— Насколько мне известно, пациентку едва успел осмотрел врач. Я не понимаю, о чём вы. Никто её не стриг! — медсестра дернулась, попытавшись высвободить кисть из жёсткого захвата сильного мужчины. — А теперь отпустите, я буду жаловаться…

В палату уже входил тот самый доктор, которому Батурин заплатил за «тур» по больнице.

— Всё в порядке, Аиша. Можете идти. — Алексей перехватил взгляд врача, теперь направленный на него. — Так вы узнали сестру?

Батурин вновь посмотрел на девушку. Помимо стрижки и цвета волос ничего не изменилось, те же утончённые черты лица, нос с лёгкой горбинкой и брови вразлёт. И всё же внутри поселилось сомнение… А что, если это не Вика?

Таких совпадений просто не может быть! Здесь творится что-то странное и неправильное.

— Да, — пробормотал он, не сводя взгляда с девушки. — Что показал первичный осмотр?

— Что ж, я рад за вас, господин Батурин. Готовы результаты анализа крови, — последовала небольшая пауза. — И за отца ребёнка Виктории тоже можно порадоваться. Здоровье будущей мамочки и малыша вне опасности. 

4. Глава 4

Нина

Пробуждение напоминало медленный подъём с глубины. Жуткий страх сковывал тело — вдруг всплыть не удастся? А воздух в лёгких уже на исходе. Казалось, ещё несколько метров — и я окажусь на поверхности. Осталось совсем чуть-чуть, как вдруг появились пятна, напоминавшие медуз со щупальцами. Нет, скорее, волосы утопленника. И тут пришла внезапная мысль, от которой немного полегчало, это сон, нужно поскорее открыть глаза, чтобы проснуться! Тем более что через толщу воды пробивались голоса, что вряд ли возможно. Кто-то говорил, но я не могла разобрать ни слова. Однако постепенно звуки становились всё более отчётливыми, пока не сложились в обрывки фраз.

— …Если слышишь, открой глаза! Прошу тебя! — было первым, что произнёс незнакомый мужской голос вполне явственно. Во всяком случае, я смогла понять сказанное. К тому же сам тембр был настолько приятным, что сразу же захотелось исполнить просьбу.

Но как? Сколько я ни пыталась, ничего не получалось. Глаза не открывались.

— В подобных случаях нет ничего удивительного в…

Окончания фразы я не разобрала, так как боролась с веками, которые никак не хотели подниматься. Они словно приклеились друг к другу. Со зрением никак не складывалось, пришлось переключиться на речь. Что неожиданно получилось.

— Я тут, — пробормотала я заплетающимся языком и услышала в ответ неожиданную похвалу:

— Вот и умница!

Глаза наконец-то открылись, и я обнаружила, что лежу на кровати, точнее, на больничной койке... Эти бежевые стены с плотными жалюзи на окне, металлическая стойка капельницы, раскоряченная надо мной и стойкий, мучительно неприятный запах. Так пахнет только в больнице.

— Как ваше имя? —склонился надо мной мужчина в белом халате. Он говорил по-русски, но с сильным акцентом.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но чуть не прикусила язык, который и так еле шевелился. В горле пересохло так, что малейшее движение вызывало физическую боль, я хотела было сглотнуть, но не смогла.

А ещё не смогла вспомнить… Кто я? Попытки покопаться в памяти ни к чему не привели. Там оказалось пусто до звона. Ни намёка на собственное имя. В голову закралось странное ощущение, что его у меня и не было. Глупое предположение.

— Не помню, — выдавила я, наконец, и, ощущая страшное острую резь в гортани, попросила: — Можно воды?

— Держи, Вика.

Чуть повернув голову, я встретилась взглядом с обладателем столь чарующего слух баритона. И вместо того чтобы задаться вопросом, почему он меня так назвал, потеряла дар речи. Красив, ничего не скажешь! Ни грамма жира на безупречно сложенном теле, ростом выше среднего — по сравнению с ним доктор казался коротышкой, — рубашка сидела идеально на широких плечах. Тёмные, будто мокрые от дождя волосы, красиво подстрижены, резкие черты лица молодого мужчины смягчала ласковая улыбка. Стоя возле кровати, он протягивал стакан с водой.