– Сначала дела, – Брагин поцеловал Настю и опустил ее на пол.

Напевая под нос «Миска, миска, где твоя улыбка?», он достал из кухонного шкафа керамическую чашку с портретом Пятачка из мультика. Как по мановению волшебной палочки на кухне появился крошечный поросенок, который, подбежав к миске, стал торопливо уплетать хрустящую зелень. Илья почесал животное за ухом.

– Эй-эй, не жадничай, а то рыльце слипнется.

Пятачок задрал вышеупомянутое рыльце и чихнул, давая понять, что у него все под контролем и он обойдется без чужих советов. «Пора идти к людям, Маугли», – сказал себе Брагин и и направился к столу.

Праздничный ужин начался в непривычной тишине.

– Ты че, Николай, подрался, что ли? – не выдержал наконец Илья, понимая, что он единственный, кто еще был не в курсе событий.

– В твоем-то возрасте!

Николай тщательно пережевывал картофель, делая вид, что не расслышал вопроса.

– Нет, Коль, я серьезно, – не отставал от него Брагин, – ты там лицо в своем ОМОНе береги. Мне зять симпатичный нужен.

– Это ему тетя Катя нос сломала! – гордо заявила Настя, будто речь шла о долгожданной победе на олимпиаде.

Илья едва не поперхнулся куском.

– Кать, очумела, что ли? – просипел он.

– Я его предупредила, – с пугающим спокойствием ответила сестра, – будет мне изменять, я ему тоже изменю!

– Ну и что, изменила? – полюбопытствовала Маша, устанавливая на стол тарелку с котлетами.

– Ага. Форму носа я ему изменила.

– Да не было у меня ничего с ней! – не выдержал Николай.

– Конечно, не было. Если бы было, я бы тебе не нос сломала! – пригрозила Катя.

– А что? – влезла заинтригованная Настя.

– Цыц мне тут, Варвара любопытная, – дед Брагин нежно притянул с себе внучку и нравоучительно добавил, повернувшись к дочери.

– А ты, Катерина, руки распускать не смей!

– Ладно, проехали уже, – отмахнулся Николай, тяготясь повышенным вниманием к своему носу.

Он быстро открыл бутылку шампанского и стал разливать его по бокалам.

– Не-е, я это баловство с пузырями не пью, – запротестовал именинник, предпочитавший по старинке водку.

Брагин поднялся с бокалом в руке.

– Товарищи домочадцы!

Вся семья замерла в предвкушении праздничного поздравления. Даже Пятачок оторвал рыльце от миски, почувствовав важность момента.

– Сегодня мы собрались, чтобы поздравить семейного долгожителя и старейшину нашего рода. Дата, конечно, не круглая – всего лишь сто шестьдесят три года.

– Вот брехун! – закачал головой отец.

– Ну что можно сказать про нашего именинника? – невозмутимо продолжил Илья. – Снаружи он колючий и сухой, но внутри нежный и сладкий, как экзотический фрукт.

– Тот еще фрукт! – вставила Катя под общий смех.

– Не многие смогли добраться до его сердцевинки.

– А я добралась! – Настя крепко обняла сидящего рядом деда, который нежно поцеловал ее в ответ.

– А те, кто добрался и распробовал, знают, что вкуснее и полезнее нее ничего нет, – закончил Брагин, поймав взгляд отца. – В общем, батя, за твою сердцевинку!

После ужина Брагин, как всегда, вышел на балкон, пообещав себе, что эта сигарета будет последней. Закурив, он уселся в старое кресло цвета испорченной кабачковой икры и, за неимением в хозяйстве пепельницы из слоновой кости, подставил пустую консервную банку.

Появился Николай. Илья повернулся к зятю.

– Я думал, ты на кухне остался – подслушивать.

– Ага, у них подслушаешь! – прозвучал ответ. – Выгнали всех, кроме Пятачка.

– Да ты не беспокойся, – успокоил зятя Брагин. – Маша Катю плохому не научит. Хорошему, правда, тоже. Скажет, наверное, что мужей заблудших прощать надо.

– Да не за что меня прощать! – возмутился Николай.