– Так точно, Сергей Иванович.

– А теперь уйди с глаз моих долой. Мне нужно переварить эту новость и решить что с тобой делать, а заодно и к дочери наведаться. Нам, оказывается, многое нужно обсудить.

– Как скажете.

Александр не знал как именно состоялся разговор Кати с отцом, но после шеф вёл себя подчёркнуто отстранённо и профессионально, несмотря на слухи и своё недовольство. Сохранит ли он такое к нему отношение, узнав о их расставании, зависело от того, что девушка укажет ему в качестве его причины, но, даже если Трофимов спустит на него всех собак и превратит жизнь в ад, то мужчина всё равно считал себя правым и не собирался сдавать назад или сожалеть. Лучше было порвать сейчас и отпустить девчонку, как выразился Сергей Иванович, в светлое и счастливое будущее, чем держать её на коротком поводке и заставлять ждать того, что никогда не произойдёт. Было бы гораздо проще, если бы это понимала сама Барби, а не цеплялась за построенные собой же воздушные замки, но, как известно, в жизни не было места сослагательному наклонению.

Помимо этого в его жизни обычно ещё и не было места для рефлексии, которая сегодня вдруг заиграла в нём буйными красками и окончательно отогнала сон. Особого смысла Соловьёв в ней не видел, поэтому избавиться от неё он решил с помощью такого же бесполезного занятия – просмотром телевизора, который у них дома практически никогда не включался. Новогодние шоу, концерты и прочие сборища с набившими оскомину ещё лет двадцать назад эстрадными звёздами его интересовали мало, а вот старые, любимые с детства фильмы очень даже. Но и их сюжет не смог отвлечь его надолго, поэтому, пораскинув мозгами, Майор прибегнул к более радикальному методу отвлечения от ненужных мыслей – Артемию Медведеву, являющемуся ему близким другом ещё со школьной скамьи и всегда живущему по принципу "после нас хоть потоп". Он каждую минуту проживал так, будто в последний раз, и брал от жизни всё, не парясь ни о чужом мнении, ни о последствиях, ни о том, что ждало его впереди. Двойняшки обожали его за то, что, оставаясь в его компании, они никогда не знали чем закончатся их приключения, а бывшая жена видела в нём и его окружении угрозу и редко когда отзывалась об Артёме в положительном ключе.

– Я понимаю жить на широкую ногу и для себя в двадцать-двадцать пять, но сейчас-то он уже взрослый мужик, а всё равно как мальчишка себя ведёт, – ворчала Ира, недовольная их дружбой, незадолго до развода. – Тёлки, бабки, тачки, веселье. Ему самому ещё не надоело в этом вечном празднике жизни жить?

– Не завидуй, Ириш. Разведёмся и у тебя тоже будут тёлки, бабки, тачки и веселье, – пресекал Соловьёв на корню её раздражение, не желая в который раз слушать одно и то же.

В том, что друг живёт именно так, а не как принято в обществе, Саша в свою очередь ничего плохого не видел, а вот от того, что он живёт по модели работа-дом-дети и снова работа, Медведева периодически передёргивало и вызывало желание перекреститься, что тот всегда с удовольствием ему демонстрировал, не забывая прокомментировать свои действия ироническими высказываниями. Правда, сегодня товарищ отреагировал на его появление у себя в загородном доме другим не менее экстравагантным способом.

Соловьёв только успел ступить на территорию участка, как сразу же наткнулся на несколько помятого Артёма с фингалом под правым глазом в компании кучи незнакомых людей, стоящих рядом с нечто отдалённо похожим на снеговика. Из беседки позади них доносились звуки музыки, гул голосов на разные лады со взрывами весёлого смеха, на земле то тут, то там сверкал разноцветный конфетти, а воздух пах жареным мясом, дымом и алкоголем. По всей видимости празднование Нового года было в самом разгаре. Другой бы человек поприветствовал его как новопришедшего гостя, поздравил с наступившим и пригласил к столу, но Медведев не был собой, если бы делал то, что делают другие.