– Не человек, а айсберг, – смело выдержала его взгляд Ира. – Знала бы я раньше, что ты умеешь чувствовать, как и все другие люди на планете, но для этого тебе нужно лишь влюбиться, то…

– То?

– То подала бы на развод раньше.

Соловьёв хмыкнул. Тема "Ты меня любишь не так, как люблю тебя я" похоже будет актуальна в их отношениях вечно. Её абсурдность состояла в том, что он не то что любил бывшую жену меньше, чем она его, а в том, что не любил её вообще.

– Не льсти себе, Ириш. Не подала бы.

Теперь черёд цинично усмехаться перешёл к ней.

– Ты прав, не подала бы.

Между строк читалось "кишка тонка", но они оба решили не озвучивать суровую правду вслух в память о годах, проведённых бок о бок.

Катя же в свою очередь, как пелось в песенке из мультсериала, когда-то горячо любимого двойняшками, была не человеком, а динамитом, находиться рядом с которым было опасно для своего душевного спокойствия. Не было ни дня, ни минуты, ни мгновения, которое бы она не превращала в Бразильский карнавал. Для этого ей даже безумные пёстрые костюмы с перьями и стразами не требовались. Она и ночью, во сне, умудрялась устраивать для него персональный фестиваль со всеми вытекающими, а бодрствуя тем более не давала и секунды на передышку. Не то что бы его это не устраивало или надоедало, скорее пугала своя реакция на этот бесконечный праздник жизни и сформировавшаяся за достаточно короткий срок привычка видеть её рядом с собой везде и всюду почти круглосуточно. Даже сейчас, после всего между ними произошедшего, Александр просто не мог отделаться от ощущения, что не хватает под боком кое-кого кудрявого, очень языкастого, вертлявого и любящего складывать на него свои ноги.

Мужчина чертыхнулся и посмотрел на дверь, ведущую в коридор. Может, Зефира впустить, чтобы тот складывал на него свои лапы? У него их, в конце концов, целых четыре штуки, складывай не хочу, но мохнатого обжоры за дверью не оказалось. Не оказался он и в комнатах детей, где обычно обладал неограниченным полномочиями. На кухне, на его любимом месте возле миски с едой, тоже было пусто. Нашёлся кошара в гостиной, сидящим на подоконнике и меланхолично смотрящим в окно.

– Ты что здесь забыл, хвостатый?

Питомец не повёл и ухом, будто бы рядом с ним никого нет.

– Спать в кровать со мной пойдёшь?

И снова полный игнор.

– А есть?

Ноль внимания.

– Ну и хрен с тобой, чудовище, сиди голодом.

Голод и Зефир – вещи, конечно, несовместимые. Скорее Сахара станет океаном, чем их кот будет голодным, но погрозить зажравшемуся усатому лишним не будет. Ну, и что, что тот его наглым образом игнорировал? Главное, что это помогло Саше отвлечься от мыслей о Ка… Чёрт! И снова ты, Трофимова!

В который раз разозлившись на самого себя, мужчина вернулся в спальню и, не придумав ничего лучше, снова лёг в кровать, в которой, к его сожалению, присутствие Барби ощущаться меньше не стало. Или это у него уже сдвиг по фазе сегодня случился и поэтому она в каждом углу мерещилась? Или потому что в последнее время девушка стала очень частой гостьей в этой самой кровати? Смотрелась она в ней, нужно было признать, весьма и весьма органично и днём, и ночью, и по утрам. По утрам особенно, так как ранние часы действовали на дочку шефа крайне удивительным образом, а именно превращали её в неженку-пай-девочку, что ластилась к нему, как ручная кошка, и сонно щурила свои изумрудные омуты. Катя просыпалась вместе с ним, хотя могла поспать ещё лишний час, нежно целовала в губы, отправляла его в душ, а сама направлялась будить двойняшек, давая ему возможность спокойно собраться на работу, и после их пробуждения вовлекала детей в совместное приготовление завтрака. Благодаря её организаторским способностям и поражающему умению налаживать контакт с двумя крайне вредными по утрам подростками, будние дни начинались не с раздражения, стресса и спешки, а спокойно и размеренно, что его не переставало удивлять и в то же время немного настораживать, так как Александр никак не мог понять, как девушке удаётся так просто поднимать дочку и сына с постели. Обычно Вася с Колей вставали с трудом и в не самом хорошем расположении духа, спорили о том, чья сегодня очередь идти в ванную первым, а чья готовить завтрак, и в голос обещали себе сегодня вечером лечь пораньше. На следующее утро всё повторялось. С Трофимовой же они вели себя как шёлковые, сияли улыбками и даже старались меньше зевать за столом. Увидев данную идеальную картину в первый раз, Майор было подумал, что его отпрысков выкрали инопланетяне, но потом дочка, горячо рассуждая о бессмысленности новогодних школьных ёлок, едва не пролила на себя горячий чай, а затем в своей непередаваемой манере выразила негодование на этот счёт и это усыпило его подозрения. Теперь же ему предстояло не только вернуться к прежнему укладу жизни, но и как-то объяснить родным Катино в нём отсутствие. И объяснить так, чтобы сразу пресечь все вопросы и надежды на то, что она может вновь появиться у них дома в качестве его как бы девушки. Дать понять, что больше не состоится никаких совместных ужинов-завтраков, никаких разговоров ни о чём и обо всём одновременно, никаких ночёвок и никакой Катеньки Трофимовой в целом. Их игра итак уже вышла из-под контроля и неизвестно сколько времени и сил уйдёт на то, чтобы разгрести её последствия.