Бутыли стояли не тронутые, дисциплина это главное для писателя. И если не главное, то составляющая.

Курить я решил бросить на время, хотя бы на две недели. На море. Потом, я купил в аптеке пачку презервативов с тремя кубышками, и положил в под пакет с носками. Другое дело занимало меня, каков процент финансовых средств мне необходимо было взять, на эту концессию. Тридцать тысяч, в самый раз, подумал я. Но может статься и мало. Если гулять и разгуляться на широкую ногу, и ста тысяч не хватит. Я остановился на тридцати. Отсчитал все купюры и сунул их в лопатник для больших сумм, портмоне служил для маленьких. В пределе трёт тысяч.

Ох Господи, подумал я. Несёт нелёгкая.

После полудня я занимался физкультурой, оттачивая за эти два дня своё накаченное тело. Ростом я был не велик, но это было не главное. Как только я сделал первый глоток кофе за сегодня, зазвонил телефон.

– Готовишься к морю? – Кривой как всегда.

– Почти, да. – ответил я.

– У меня для тебя кое-что есть, выходи. – сказал он.

И я вышел. Он сидел на уличной лавке, напротив его колымага.

– Завидую я тебе. На твоём месте должен быть я. – сказал он.

– Не бойся, таких как ты, там ждут круглый год. Что у тебя для меня есть?

Он показал на машину.

– Это в багажнике. Слушай, у меня есть для тебя просьба.

– Какая? – удивился я.

– Привези хорошего вина или коньяка, ну знаешь. Это традиция.

– Не знаю. Такое вино ты и здесь купишь, какие проблемы?

– Это не то, поверь. Ну купишь?

– Ладно, что у тебя.

Он встал и подошёл к багажнику. Отперев и задрав дверь, он достал круглую и большую плетённую панаму.

– Это тебе, – сказал он. От такого подарка, я даже не знал что сказать.

– Ну спасибо, – вот что я ему сказал, и примерил на голову.

– В самый раз.

Это было что-то. Она покачивалось у меня на голове, я словно оказался в люке.

– За Катюху, что-нибудь слышно? – спросил я.

– Зачем она тебе? Забудь её, понимаешь забудь, – говорил он, и от злости распирал пальцы.

Мы попрощались, и я ушёл домой. Немного полистал старую историю сообщений, переписки с ней. Вспомнил встречу в общежитии, и заплакал. Не сильно, но было. Не выдержало сердце поэта. Хотелось выпить, и выпил. До самой полуночи, я сосал бутыль Ягера, курил сигары и смотрел на звёзды.

Сладкий сироп пьянил сильнее водки. Бальзам на травах, настоящее лекарство против грусти и печали. Звёзды мне были открыты, они сверкали и сияли, и возможно улыбались мне.

Утром голова не болела. Позвонила маман, спросила как дела, обещалась зайти. Похмелья не было, но было отчего то стыдно. Дисциплина не сработала, желание оказалось сильнее. Завтра, в шесть часов вечера, я отправляюсь на поезде на море, где бархатный сезон в лучах меридиана. Немного походив вокруг да около, написал стишок. О вреде курения. Но адреналин, начинал гулять по крови уже сейчас, уже сегодня. Мне предстояла бессонная ночь сегодня, и бессонная в поезде завтра.

Маман пришла в десять утра, я был чист и вымыт как девственная невеста перед свадьбой. Ни грамма намёка на пьянство. Снаружи и в теле. Однако в голове работал механизм алкоголизма для меня. Как в часах. Он был быстр и без поворотлив.

– Почти готов, – сказал я маман, когда она спросила о настроении.

– Что за странный здесь запах?

– Кто его знает, может мой одеколон, а? – сказал я, когда маман унюхала богатый запах сигар.

– Убедительная просьба для тебя, не пей.

После этих слов, я молча кивнул головой и задумался. Мои мысли крутились и она похоже это поняла.

– В чужом городе, за такие дела, выкинут в море, а потом ищи тебя.

– Хорошо, – сказал я.

– Нашёл на чём уедешь?

– На такси.