Неслыханное преступление, в которое обманом были втянуты миллионы людей, продолжалось.

Полковник Гаввард, просматривая утром газеты, сказал сквозь зубы ночевавшему у него командиру крейсера «Адмирабль» Артуру Томсону:

– Снова двадцать трупов на улицах. Это повторяется каждую ночь.

Артур Томсон стряхнул пепел со светло-серой пижамы и спросил:

– Бандиты?..

– Контрразведка. И, кроме того, из рабочих районов. И, кроме того, провокаторы. И, кроме того, солдаты. И кроме того… – мистер Гаввард махнул рукой.

Мельком просмотрев четвертую страницу, он сказал:

– Томсон, сегодня вечером маскарад. Мы должны быть там по многим соображениям. И главным образом из-за того, что французское командование будет там, конечно. Это полковник Маршан, продувной тип…

Томсон переспросил:

– Маршан, это знакомая фамилия… Он дрался на каком фронте?

– Он был в Сирии, с оккупационными войсками. Кажется…

Томсон сказал:

– О… Я помню его. Это действительно бестия… Я высадил десант, человек сто, в пяти милях от мыса, и эта бестия предала нас Муджехему, вождю повстанцев. Мне в голову не могло прийти, что полковник французской армии, наш союзник может… Это было дело при Деир-Эль-Камаре, черт побери… Короче говоря: я вернулся на борт крейсера с сорока людьми из сотни. И что всего пикантней…

– Ну? – спросил Гаввард, закуривая…

– Что этот самый Маршан принес мне чувства искреннего соболезнования от имени французского командования. Честное слово, это было дело почище восстания в Пенджабе, помнишь?.. Я едва унес ноги. Но с Муджехемом и Ибн-Фессалом я все-таки успел разделаться позже: это стоило мне всего одного сублейтенанта и двадцати матросов. И в кармане Муджехема мы нашли, думаешь, что именно? Дружественное письмо полковника Маршана, сообщающее о передаче двух пулеметов Льюиса и сотни винтовок этой банде.

Гаввард сказал с некоторым интересом:

– Ты поставил в известность наше командование?

– Конечно! Мне ответили, что это надо замять, потому что…

Томсон рассмеялся.

– Потому что? – переспросил Гаввард.

– Потому что весьма возможно, что у полковника Маршана имеются контр-документы… Черт побери, Сити торгует даже во время войны пулеметами и пулями дум-дум!

Полковник Гаввард сказал задумчиво:

– Вот с этим самым Маршаном и придется иметь дело. И я сильно подозреваю, что этот бедняга Вельс отправился к праотцам именно при содействии полковника Маршана.

– Очень возможно…

– Я делаю все, чтобы выяснить это. Во всяком случае, картина ясна, речи в Версале, торжественные речи о братском единении двух великих народов…

– Блеф, – сказал с коротким смешком Томсон.

– Именно… И здесь, в Одессе, я хочу сказать, в России, мы воюем не только с восставшим народом, но главным образом с французами.

Артур Томсон обернулся к Гавварду.

– Но… в таком случае у Маршана в руках находятся все документы из портфеля этого несчастного Вельса?

Гаввард кивнул:

– В этом вся штука… Мы должны вбить ему гол, иначе он наделает неприятностей. Парижская пресса, ты понимаешь?..

Томсон сказал, нахмурясь:

– Я понимаю. Неприятное дело…

– Очень… Я принимаю все меры…

– Агентура?

– Да.

Поднявшись со стула и потягиваясь, командир Томсон сказал:

– Гаввард, я поеду на борт. Вечером буду у тебя.

Гаввард кивнул:

– Обязательно. Мы будем на маскараде. Ты увидишь любопытное общество, черт побери. Здесь танцуют до утра, не зная, будут ли живы к вечеру. Потому что деникинская разведка свирепствует.

– Это не наше дело.

– Нет, это наше дело…

Они оба улыбнулись: это был настоящий юмор в стиле Диккенса, только менее человечный. Юмор меняется с временами, и юмор полковника Гавварда был изрядно спрыснут кровью, пролитой в Пенджабе, Аргонах