Марк пристально посмотрел на Дашу и несмело спросил:

– Как ты?

– Плохо, Марк. Ты сам знаешь.

Марк закрыл глаза и опустил голову. Он некоторое время молчал, а потом решительно произнёс:

– Ты не должна ставить крест на своей жизни из-за меня. Ты ведь всегда хотела работать с детьми с ограниченными возможностями. Ты так радовалась, когда после твоих занятий они делали успехи в учёбе. Неужели даже работа больше тебя не радует?

Даша тяжело вздохнула.

– Работа иногда спасает от гнетущих мыслей, но иногда делает ещё хуже. Иногда после работы я прихожу домой и плачу несколько часов. Тяжело смотреть на этих детей и осознавать, с какими трудностями в жизни им предстоит столкнуться. Тяжело понимать, что ты ничего не можешь изменить. Ничего не можешь сделать, чтобы облегчить их судьбу. – В глазах девушки появилась глубокая печаль, но с этой печалью она давно смирилась. Эта печаль была кроткой и не отнимала столько душевных сил, сколько отнимала скорбь.

Взгляд Марка потеплел.

– Ты делаешь важное дело, Даша. Поверь, всё не напрасно.

– Я не знаю, зачем я живу. Всё потеряло смысл без тебя. – Даша подняла глаза на Марка, вновь отчаянно взывая к нему.

– Ты не представляешь, как мне больно это слышать, – честно ответил мужчина. Её вопрошающий взгляд, словно острое лезвие, вонзался ему прямо в сердце и медленно его разрывал. – Зачем ты это делаешь? Зачем мучаешь меня? Ты ведь знаешь, что я ничего не могу изменить.

– Забери меня, – выпалила девушка. – Я хочу быть с тобой. Больше мне ничего не нужно.

– Это не в моих силах, – отрезал он, – а если бы мог, то не стал бы.

– Почему ты так жесток со мной?

– Я не жесток.

– Почему ты так спокоен? Ты так просто смирился со всем? Почему ты не пытаешься… – Его слова взбудоражили девушку, и она перешла в оборонительную позицию, но из-за сильного напряжения её дыхание сбилось. Она хотела закончить фразу, но почувствовала, что не может выдавить из себя ни звука.

– А что я должен делать, чёрт возьми? Я умер, Даша. Прими это и живи дальше.

Даша хотела закричать, но горло сдавил болезненный спазм. Тогда она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, а потом прошептала на одном дыхании:

– Не говори так.

– Я умер, Даша, – настойчиво повторил Марк, – хочешь ты того или нет, это правда.

Даша зажмурилась, не желая слышать его беспощадных слов.

– Я не могу обрести покой, потому что ты держишь меня на земле.

– Нет! – выкрикнула девушка и закрыла уши руками, словно это могло уберечь её от неумолимо накатывающих чувств. Она не хотела этого слышать, не хотела этого знать, не хотела всего этого чувствовать.

– Я не виню тебя. Не виню, слышишь? Но ты должна меня отпустить. Даже не ради меня – ради самой себя. Мне невыносимо видеть, как ты страдаешь. Как пересматриваешь наши совместные фотографии, как постоянно прокручиваешь в голове наши разговоры перед сном, а на утро просыпаешься полностью разбитой, как не подпускаешь к себе никого и боишься рассказать кому-то, как тебе на самом деле тяжело. Ты должна выбраться из этого кокона непрекращающихся страданий. Ты молодая, красивая, интересная девушка. Ты должна жить, чёрт тебя подери. Зачем ты себя загнала в эту яму? – Марк непреклонно настаивал на своём. Даша слышала каждое слово, и каждое слово причиняло ей нестерпимую боль, потому что она понимала, что Марк прав. Он всегда был таким: доказать свою правоту было для него важнее человеческих чувств.

– Я не могу без тебя, – просипела девушка, сдерживая слёзы, которые готовы были хлынуть из глаз.

– Я не хочу этого слышать.

– Почему ты даже сейчас не можешь проявить хоть немного сочувствия ко мне? Почему ты всегда требуешь от меня того, что я не в силах исполнить?! Почему ты так жесток?! – беспомощно прокричала девушка, смотря на Марка с ненавистью и презрением. Его жестокость доводила еë до исступления, и в таком состоянии ей было тяжело контролировать себя.