Но если психиатрия не обладает методом различения больных и здоровых, то за счет чего тот или иной человек может быть назван психически больным? Объяснение, выдвигаемое Розенханом, таково: как только человек по тем или иным причинам «назначается» психически больным, все его поведение с этого момента начинает рассматриваться через призму ненормальности. Ярлык «ненормальности» автоматически навешивается на любого, кто пребывает в госпитале: «сама больница навязывает среду, в которой значение поведения легко может быть интерпретировано неверно»[85]; поэтому не существует адекватных средств, чтобы отличить психически здорового человека от психически больного, если оба находятся в клинике.

Даже если человек в клинике на самом деле здоров, все его действия воспринимаются через призму его «расстройства». Например, псевдопациенты в эксперименте Розенхана вели дневники, где описывали происходящее с ними. Персонал больницы считал ведение записей проявлением «ненормальности». А когда один из псевдопациентов просто прогуливался по больничному коридору, медсестра предположила, что он прохаживается по коридору из-за того, что сильно нервничает. Те же самые действия здоровых людей были бы истолкованы совершенно иначе. Точно так же самая обычная биография человека, который находится в клинике, всегда рассматривается врачами из перспективы его расстройства – и в ней находятся «патологические» эпизоды.

Итак, в результате исследований клиник был выдвинут сильный тезис об отсутствии действительных различий между психическим здоровьем и психической болезнью, которые могут быть выявлены средствами психиатрической науки. Видимая «ненормальность» поведения психически больного часто объясняется тем, что он приобретает «девиантный ярлык»[86] и действует в соответствии с этой ролью. То, что человек получает такую роль, связано с попаданием в психиатрическую ситуацию.

Но если пациенты не отличаются от психически здоровых людей (или, по крайней мере, нет четких методов, позволяющих проводить это различие), то почему некоторые люди попадают в клинику, а некоторые – нет? Ирвинг Гофман, исследуя причины госпитализации, демонстрирует, что у «карьеры» человека в качестве пациента всегда есть социальное начало, связанное с нарушением порядка. «„Личные истории“ большинства пациентов психиатрической больницы документируют отклонения, направленные против тех или иных механизмов, обеспечивающих упорядоченное проживание лицом к лицу: против дома и семьи, рабочего места, какой-то полупубличной организации, например церкви или магазина, какого-то публичного региона, например улицы или парка»[87]. Разумеется, не любое нарушение порядка необходимо приводит к госпитализации и признанию человека психически больным. Однако в случае заинтересованности других агентов и при наличии соответствующих обстоятельств (например, «алкоголика отправляют в психиатрическую больницу, потому что в тюрьме нет свободных мест»[88]) человек становится пациентом психиатрической клиники.

Исследования клиники показывали, как «создается» психиатрический диагноз и человек приобретает маркер душевнобольного, из-за чего другие впоследствии «видят» все его поведение через призму его «расстройства».

Таким образом, в социальной науке была создана модель, которая объясняла и описывала психическую болезнь, полностью отказавшись от языка самой психиатрии. Безусловно, эти исследования носили резко критический характер и были явным образом направлены на подрыв легитимности психиатрии. По этой причине они были сфокурсированы на проблемах психиатрии, которые иногда преувеличивались.