Это последнее, то, что уже «не мил ни брат, ни сват»,через типологизированное отграничено родовое, высвечивает особую, внутрисоциальную, неприкаянность «украинства», копящуюся злобу на самоё себя. В историографии неоднократно отмечалось, нигде внутрисоциальные конфликты в обществе не принимали такой степени ожесточения, как например в Галицкой Руси, отмеченные беспощадной резнёй Романом Мстиславичем своих противников, уничтожившим 300 боярских родов «под корень» – для сравнения, при Иване 4-м, ославленным курощупами отечественной историографии «параноидальным садистом» (писания от Н. Карамзина до современных богдашек), за все 42 года его правления НЕ ПРЕСЁКСЯ НИ ОДИН БОЯРСКИЙ РОД ПРОТИВНИКОВ, в массе своей исчезновение старорусских боярских фамилий, знаменитых Воротынских, Серебряных, Колычёвых произошло по естественному вымиранию позднее в 17 веке.

И это физическое устранение противников «под корень» в практике Галицкой Руси/Правобережной Украины БЫЛО ПРАВИЛОМ И СОЦИАЛЬНОЙ НОРМОЙ: когда на расправе с изменническими родами к палачам вслед за взрослыми повели и понесли детей и князь Даниил Галицкий дрогнул, холмский староста укорил его «слаб ты князь – не передавивши пчёл мёду не есть»…

…Для лучшего прояснения оценочного сравнения с принятым этнологическим образцом (русские) и для вразумления (что в целом безнадёжно, кроме что, а вдруг кто…) просвещаю ИНТЕРНЕТ – ОБРАЗОВАННЫХ: старорусское самодержавие Последних Рюриковичей и первых настоящих Романовых выразительно дистанцировали права и обязанности сословий в согласие общего Хора-Государства. Так Иван 4-й трактует дворянство, как боевых сторожевых псов, даже дословно «псов смердящих», поползновения которых, как и прочей феодальной лестницы, на закрепощение крестьянства, даже в форме «крепости земле», территории, решительно пресекал, и удивительно, как авторы «генезиса крепостничества» этого не замечают по сей день: русский крестьянин до 1590-х годов БЫЛ ЕДИНСТВЕННО СВОБОДНЫМ в ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ, имея право перехода из землевладения в землевладение, переселения на свободные земли и проч. Т.н. «крепость земле» рассматривалась как исключительное временное состояние, и лишь в случае эпидемии, что понятно; или войны, как средство поддержания хозяйства воюющего дворянства и вводилась особыми указами, с формулой «…в году ТАКОМ-ТО быть без выхода…», которые по смыслу и букве означали, что по минованию УКАЗНОГО года ПРАВО ВЫХОДА ВОССТАНАВЛИВАЕТСЯ АВТОМАТИЧЕСКИ, если не было иных указов… Только при слабоумном и безвольном Фёдоре Иоанновиче происками дворянского радетеля Бориса Годунова в начале Тявзинской войны со шведами дьяком Разрядного приказа Щелкаловым было разослано воеводам на места распоряжение, по внешней форме указа со слегка подкорректированной формулой «впредь до особого указа быть без выхода» – а указа-то и не последовало… По настоящее время архивисты маются задачей отыскать ту «указивку», которая превратила русских крестьян, СВОБОДНЫХ в 1584 году (год смерти Ивана 4-го) в КРЕПОСТНЫХ в 1594-м (уж очень не хочется мириться с мыслью, что не «доморощенный тиран», а «гуманист-западник» стал автором-зачинателем обращения свободного общинника в орудие говорящее, пока только в форме «крепости земле»). Низы по уяснению факта, что открепительного указа не будет, ответили сначала исторической пословицей «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день», а потом Смутным временем с Двумя Крестьянскими войнами, Хлопко и Болотникова; времени, в котором погибли 3 царских русских династии (Годуновых, Отрепьевых, Шуйских) и не состоялась 4-я (испрошенных боярством польских Ягеллонов) … На попытку магнатов-Голицыных и шляхты-Ляпуновых обратить Иоанново Царство в Курьёз Речи Посполитой русское самосознание ответило 1-м и 2-м ополчениями, оказавшись цельно-единым в главных ориентациях и боярства, и служилых дворян, и казаков, и торгово-ремесленного посада, и кормящей всех деревни…