80—45 млн. лет назад на их поле оформляются ветви МОКРОНОСЫХ-> СУХОНОСЫХ обезьян, заявляемые появлением в указанной последовательности – на что мной выше было высказано возражение: т.е. антропогенная линия СУХОНОСЫХ возникла РАНЬШЕ, а производные от них МОКРОНОСЫЕ и их дальнейшее развитие ШИРОКОНОСЫЕ т.н. «американского типа» уже не присутствуют в антропогенезе, несмотря на многократные попытки Американских Авторов из паранаучной среды будировать эту идею…

40—30 млн. лет назад на поле «сухоносых» оформилась ветвь т.н. «узконосых обезьян Старого Света», общих предков современных высших приматов (понгиды) и человека (гоминиды) /известны как т.н. «Проплиопитеки фаюмского типа»/;

30—25 млн. лет назад на поле «узконосых» выделяется ветви Плиопитеков, Дриопитеков, иногда полагаемых в порядке следования Плиопитек-> Дриопитек; и специализированных к обитанию в верхних разделах тропического леса видов предков больших гиббонов и гиббонов. Универсальные Дриопитеки, одинаково приспособленные к наземно-древесному образу жизни, широко распостранились по всем материкам Старого Света. То обстоятельство, что дриопитеков стараются вывести из Африки, а гиббоны в настоящее время обитают лишь в Азии подталкивает ряд специалистов к утверждению следования Дриопитек-> Гиббон (оформился около 20 млн. лет назад).

21—18 млн. лет назад на поле дриопитеков оформляется универсальная ветвь сивапитеков (рамапитеки в исходной терминологии; название переиначено в целях избежать конфликта с религиозными чувствами индуистов, поклоняющимся богу-герою Раме, другом и соратником которого был бог- царь обезьян Хануман).Их широчайшая распостранённость от Чада до Янцзы и от Венгрии до Кении, как и указываемые первооткрывателем Дж. Э. Льюисом особенности морфологии «Маленькие и изящные челюсти и зубы. Челюсти короткие. Зубы приближаются к человеческому типу…» более 50 лет держали научное сообщество в убеждении, что сивапитек является закономерной ступенью в широком антропогенезе. Только развитие молекулярной генетики повернуло внимание к открытой в 1982 году Д. Пилбимом «орангутановой ветви» сивапитеков, МОФОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ КОТОРОЙ НАИБОЛЕЕ ПРИБЛИЖЕНЫ К СОВРЕМЕННОМУ ЧЕЛОВЕКУ, о чём уже писалось выше (отделилась около 13—12 млн. лет назад)…

В этом пункте надо решительно остановиться. Обозревая в целом, можно заметить странное рябление методологического подхода. Уже в первом акте становления приматов, выделении их на поле крысоподобных общих предков млекопитающих мы судим о них ПО ТЕМ, КТО ПОКИНУЛ ПУТЬ ШИРОКОГО АНТРОПОГЕНЕЗА, современным полуобезьянам и лемурам, что, согласитесь, как то странно: судить о предке по тем, кто им не реализовался… Нужное нам направление проходило МИНУЯ их, т.е. в том, что осталось по их исключению, и коли потто сохранил такие удивительные антропогенные детали в своей морфологии, как противостояние большого пальца конечностей и наличие 4 ногтей в дополнение к 1 когтю на лапе, то не естественней ли полагать вопрос о сохранении и редукции этих признаков у его инаковых параллелей? Он ли унёс частицу универсально нерасчленённой морфологии или какого-то переходного её состояния, или она законсервировалось в нём по выходу всех прочих контрагентов из класса – эволюция не изменением, а неизменностью? Инаковость новизне, обратившаяся в потенцию переступить через текущую новизну в будущее; тот шест, который перекинет прыгуна через отвергающее новое, которое со временем обратится в старое – и так до той поры, когда превентивная инаковость станет ЕДИНСТВЕННО ВОСТРЕБОВАННОЙ? Природное, не примысленное, снятие регрессивных последствий такого памятного положения ПРОГРЕСС В ОДНОМ ОТНОШЕНИИ ВСЕГДА РЕГРЕСС В ДРУГОМ, прямо к тому и призывающее… Ещё выразительнее выглядит на этом фоне случай с рамапитеком – его приговаривают по покинувшему ветвь орангутангу, т. е. СУДЯТ ВСЕХ ПО ПРЕСТУПНИКУ, УШЕДШЕМУ ОТО ВСЕХ – и при этом в наборе качеств, которые будут прославлять в будущих архантропах, при том что в момент актуализации они уже выступают как привходящие обстоятельства открывающейся стагнации? Естественная приспособляемость с более широкого обозрения эволюции оборачивается другой стороной – чем лучше приспособлен организм к данным условиям, тем труднее ему перейти в другие: в очереди на выживание по смене условий среды обитания как и произвола перемещений в них ОН СТОИТ НА ПОСЛЕДНЕМ МЕСТЕ в отношении своих современников менее острохарактерного типа… И естественный вопрос, которого я тем не менее ни от кого не услышал – А КУДА ДЕЛСЯ универсальный балласт? Обратился в подиум проскочившему выскочке? Или вился в продолжениях, которые где-то, как-то, в чём-то несут и зародышевые споры его неповторимости в прочей массе других, уже укрощённые к обще-фоновому уровню? Природа не знает прямых линий… А дихотомии отрицания? Именно в поле покинутого отрицания накапливается нерасчленённое богатство комбинаций будущего выбора – природное основание философского постулата М. Хайдеггера: БУДУЩЕЕ ВРЕМЕНИТСЯ В ПРОШЛОМ… В сущности Потто и Орангутанг всё более детализирующиеся морфологемы будущего, но последнее варится в тёмном котле их неучастия; они только историческая данность ступеней внешней эмбриологии к грядущему итогу. Но одновременно и поразительное достижение естественного отбора – самые длительно существующие млекопитающие и понгиды, потому что перестали изменяться…/два года спустя после того как были написаны эти слова я узнал, что геном Орангутанга содержит 250 дуплетов изменчивости против 1500 у шимпанзе и 3000 у человека…/.