В нашей стране права реципиента гарантированы Законом КР «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (Раздел 1, ст. 5 и 6: «Медицинское заключение о необходимости трансплантации органов и (или) тканей человека»; «Согласие реципиента на трансплантацию органов и (или) тканей человека») [22]. Следует заметить, принцип реализации вышеуказанного права зависит от специфики трансплантационных программ, прежде всего от результатов иммунологического или генотипического подбора пары «донор-реципиент», от срочности операции, определяемой тяжестью клинического состояния больного. Подобная система распределения органов обычно базируется: во-первых, на и профессионализме специалистов по пересадке органов, принимающих данные решения; во-вторых, их ответственности и доброжелательности. Все авторы солидарны в том, что, она, вне всякого сомнения, должна исключать финансовые или иные конъюнктурные соображения [300].

По мнению исследователей, важным условием должны стать юридические гарантии для предотвращения возможности преимущественного, коррумпированного доступа к «листу ожидания» или к получению органа в зависимости от финансового или социального статуса больного [241]. К сожалению, права реципиента нарушаются, когда он не имеет доступа к необходимой информации и оздоровительной программы (не осведомления, отсутствия направления или рекомендации). Это, прежде всего, связано с тем, что высокотехнологичная медицина слишком малодоступна широкому населению. В частности, такая ситуация сложилась и в КР.

Другая проблема для нуждающегося больного может возникнуть из-за того, что в ряде регионов, в которых проповедуется ислам, существует религиозный запрет на изъятие донорских органов у умерших, поэтому больные вынуждены обращаться к трансплантационные центры других стран. Такая ситуация имеет место и в ряде стран б. СНГ.

Поскольку такие услуги для иностранцев, как правило, являются платными, ТЦ охотно берут больных на коммерческой основе. Между тем, такой подход создает определенную медико-социальную и этико-правовую проблем для всей трансплантологии, объявленной, как известно, вне финансовых требований [235]. Тем не менее, многие исследователи проблемы считают полную финансовую компенсацию иностранными гражданами за проведенный им пересадку ЖВО оправданной и этически допустимой [235,300]. То есть некая трансформация взглядов на эту проблему все же происходит.

Трудно согласится с тем, что компенсация, а это в среднем 30—40 тыс. долларов США за пересадку почки, 100—120 тыс. долларов США – сердца, 150—200 тыс. долларов США – печени, как указываются в отчетах – это стоимость самой операции по пересадке, – высказывают сомнения ряд авторов [144]. Уже давно констатировано, что пересадка ЖВО – бизнес, сверхприбыльная коммерция [142]. Между тем, как отмечалось выше, еще в 1970 году Европейское общество трансплантологов приняло решение о том, что «Продажа органов живых или мертвых доноров не может быть оправдана ни при каких условиях».

В 1984 году принят соответствующий «Национальный акт» в США. Однако, уже в 1985 году 37-я Всемирная медицинская ассамблея (Брюссель) на своем заседании обсудил вопрос о том, что во всем мире получила развитие торговля жизнеспособными почками из развивающихся стран для проведения операций по трансплантации в Европе и США [144]. Конференция министров здравоохранения стран Европейского Сообщества (1987) наложила запрет на коммерческое использование человеческих органов и записала в решении: «…человеческий орган не должен предлагаться с целью получения доходов какой бы то ни было организацией, занимающейся обменом органов, банком человеческих органов или любой другой организацией или индивидуальным лицом» [299]. Между тем, как считают многие исследователи, нет никаких гарантии и что вопрос коммерционализации органного донорства лишь вопрос времени [23].