«Хронографии», Константинополь, XI век
Так что Европа в те времена «…же была безвидна и пуста, и тьма над бездною…». Глушь.
Кадр из фильма Алексея Германа «Трудно быть богом»
А если говорить об обитателях… Вспомним термин «варвары» в смысле «невежественные, грубые, жестокие люди, чуждые цивилизации». Именно этим словом в традиционной истории Европы клеймят все окрестные народы.
Так вот, как раз всё в точности до наоборот. Варварами были тогдашние обитатели континентальной Европы – вестготы, остготы, вандалы, франки, бургунды, кельты. А если севернее, то это гунны, славяне, алеманны, фризы, саксонцы, баварцы. Основной фон серый. Всеобщее невежество, поругание человеческих прав, нищета, дикий феодализм, лоскутный мир.
Кадр из фильма Алексея Германа «Трудно быть богом»
Опять же, как утверждает «Британника», имя собственное «Европа» происходит от слова «эребу» erebu, означающее на аккадско-финикийском Phoenician (то есть, на арамейском языке): «закат», «тьма», «мрак». Объясняют это энциклопедисты тем, что с точки зрения Месопотамии заходящее на западе солнце опускалось именно на Европу. А пространство на востоке от Месопотамии, в соответствии со словом из того же языка, обозначающим восход солнца – «асу» asu — по той же «Британнике», получило название «Азия».
Думается, что название «эребу» erebu («закат», «тьма», «мрак»), которое дали аккадо-финикийцы континенту, видимо, было не только оценка географического положения конкретного региона Ойкумены, но и видение из Ромеи социально-экономического состояния этого пространства.
Другое дело, что во всех трудах традиционной истории этот мрак старательно маскируется. Дескать, всё в этой самой Европе было просто-таки в шоколаде, да вот:
У истоков средневековой Европы находились Западная Римская империя и мир варварских (германских, кельтских и славянских) кочевых племен, которые разрушили эту империю…
«Всемирная история. История средних веков».
Учебное пособие. Тульский государственный университет 2007 г.
Это же надо! В одной фразе три мистификации подряд. Потому как «Западная Римская империя», как и «мир варварских племён» её как бы разрушивших, на самом деле развесистая клюква, лапша на уши. Да-да. Сегодня для реально мыслящих людей уже становится ясно,что италийский Рим на речке Тибр безраздельно господствовал над всем тогдашним миром лишь на бумаге. И что только на ней его виртуальные легионы сурово давили виртуальных же варваров. Тут я не удержусь и приведу цитату ещё из одного достойного ревизионистского труда:
«На месте стражей традиционной истории я бы перед каждым гуманитарным вузом воздвиг бы памятник Неизвестному Кочевнику. Воистину, если бы не этот вездесущий и неуловимый парень неопределённого облика и загадочного происхождения, прятать концы в воду было бы гораздо сложнее».
Георгий Костылев «Военно-исторические хохмы»
Тех, кто в этот момент задохнулся от возмущения, я попрошу включить свою родимую логику. Приглядитесь к этому самому античному периоду.
Пятый Македонский легион (Legio V Macedonia)
Реконструкция
Целая а-ля великая империя с сотней прославленных императоров и непобедимыми тремя десятками легионов. Причём все легионы были полностью экипированы: мечи, щиты, шлемы, поножи… Ну о каких варварских племенах, способных противостоять этой мощи можно говорить!
Только вот специалисты по истории технологий утверждают, что при имевшемся на то время уровне металлургии изготовление вооружения только пяти легионов напрочь лишило бы Европу всех её лесов и даже подлесков.
А ещё вызывает сомнение такой момент. Представьте себе тьму шатающихся туда-сюда по Европе военнослужащих. Ведь только в одном легионе 5248 единиц личного состава, а в тридцати – 157440. И не будем забывать о упоминаемых в «Анналах» Тацита вспомогательных частях – ауксилиях, в которые было поставлено под копьё около 200000 воинов из подвластных Риму народов. Вон согласно «Анналов» Тацита в распоряжении императора Траяна находилось более 350000 бойцов. И это без учета морских сил и гвардии. Так ведь ещё не всё. Максимальный размер боевых формирований Рима при императоре Севере согласно тому же Тациту и иже с ним достигал почти пяти сотен тысяч человек, а при Константине и всех шести сотен тысяч.