Нет, господа, из всего сказанного выше заключить можно лишь одно: чистая теория нужна, очень нужна, но только самим теоретикам. Не нами сказано «Суха, мой друг, теория, везде, Но древо жизни пышно зеленеет».
Если вернуться теперь к нашим примерам, приведенным в самом начале этой Части первой (avian friends и effet péjoratif sur la santé), то чем конкретно поможет переводчику, например, постулат о том, что «синтаксически обусловленное значение слова вытекает из контекста» или «словарные толкования не дают исчерпывающих сведений о лексической семантике»? Да ровно ничем! Опытный переводчик быстро найдет нужный эквивалент самостоятельно. При этом он будет опираться в каких-то случаях на обыкновенный здравый смысл: значение «птичий» для прилагательного avian подойдет, может быть, в сочетаниях типа «птичьи повадки», «птичий скелет» и т. д.), но в более общем случае оно означает «относящийся к птицам», «имеющий какие-то черты, свойственные птице», а в данном конкретном случае надо перевести «пернатые друзья»; в других случаях он будет исходить из этимологии: на здоровье может быть оказано, конечно же, не «уничижительное» и не «пренебрежительное» действие, а, исходя из того, что прилагательное péjoratif происходит от латинского слова pejor, «худший», сравнительной степени прилагательного malus, «плохой», – только такое действие, которое приводит к ухудшению состояния, то есть «негативное (вредное, неблаготворное, губительное, пагубное)» действие. Я не знаю, как перевели англофоны и франкофоны фамилию персонажа «Золотого теленка», Ухудшанский, но не буду удивлен, если окажется, что он фигурирует в переводе именно как, соответственно, Pejorative/Péjoratif. Но мы говорим про опытных переводчиков, а начинающим поможет только включение недостающих эквивалентов в нормативный словарь.
Публикации, посвященные практическому переводу, и реальная работа переводчиков
Мне скучно идти по алфавиту: А, Б, В, Г…
Я предпочитаю что-нибудь вроде А, Ъ, Й.
Из интервью,взятого у режиссера Киры Муратовой
Выше я поднял тему соотношения «чистой» теории и «приземленной» практики. Справедливости ради надо упомянуть и о другой стороне дела – существуют ведь отнюдь не только теоретические изыскания, но и исключительно ценные труды таких авторитетных профессионалов в области практического перевода, как Д. И. Ермолович, Б. Н. Климзо, Г. Э. Мирам, П. Р. Палажченко, А. Н. Паршин и другие. Эти труды не только пользуются заслуженным успехом у практикующих переводчиков, но для многих являются прямо-таки настольными книгами. Однако у предлагаемых мной заметок есть капитальные отличия от работ упомянутых специалистов. Во-первых, мои рассуждения иллюстрируются примерами на материале не одного языка (понятно, что львиная доля исследований и практических пособий написана для знающих английский язык), а двух. Во-вторых, если труды указанных авторов рассчитаны на состоявшихся профессиональных переводчиков и направлены на совершенствование, шлифовку их знаний, оттачивание их до алмазного блеска, а значит, построены на сложнейших примерах словоупотребления, которые вполне можно считать некими изысками в мире перевода, то мои заметки преследуют совершенно иные цели – я искренне желаю лишь одного: привлечь внимание как можно большего числа как профессионалов, так и рядовых пользователей бумажных двуязычных словарей общеупотребительной лексики (переводчиков, инженеров, экономистов, просто читателей иноязычной литературы) к проблеме неполноты этих словарей и посильного восполнения их пробелов силами всех желающих, для чего предоставляю в распоряжение пользователей множество конкретных переводных эквивалентов, не зафиксированных в существующих словарях, и пытаюсь убедить всех сомневающихся в том, что усилия, за которые я ратую, – не прихоть графомана, а действительно крайне нужное дело. Проще говоря, если в солидных словарях в качестве примера приводится, допустим, редчайшее ранее не зафиксированное словоупотребление, встретившееся у какого-либо известного прозаика, то у меня другое: хотя окказиональных значений тоже достаточно, но подавляющее большинство примеров иллюстрируют использование самых распространенных, «обыкновенных» слов общеупотребительного узуса.