От постоянного недосыпа и переутомления, её качало, как былинку на ветру. Она похудела, подурнела. А Виталий рядом похрапывал – ему ведь утром тоже на работу. В такой обстановке Новый 1962 год не обещал быть лучше, чем предыдущий. Вечером пошли к родителям, проводили старый год, и встретили новый и пошли домой. Ночь была тихой. Падал крупный снег без ветра, как в сказке. Зоя шла и думала: «Красота-то какая! У нас всё наладится, не может быть иначе, пусть не завтра, не сразу, но наладится».

Зоина мама не знала, как помочь дочери. Она пошла к заведующей совхозного детского сада и объяснила ей ситуацию. Через месяц освободилось место воспитателя и Зою приняли на работу. Какое это было счастье! Детский сад располагался в бараке, и групп было всего 2, но это было не важно! Воду для нужд детского сада привозили в деревянной бочке. Туалет для сотрудников на улице. Но это всё мелочи. Тем более что рядом, строился новый детсад на 4 группы. Главное, до дома 10 минут ходьбы, Зоя могла приходить на работу к 8 и в сон – час она бегала домой покормить ребёнка. И работать здесь можно было одну смену! Жизнь уже не казалась, такой уж беспросветной. С первой зарплаты ещё из дальнего детсада, Зоя купила свекрови тёплую кофту крупной вязки, она давно хотела кофту, да всё денег не хватало. Кофта была ярко-красного цвета с белыми пуговицами, и сносу ей не было. Стоила кофта весь заработок Зои за месяц. Но бабушка Лёни заслужила этот подарок. Старушка поворчала, что и так денег нет, но осталась довольна.

И тут новая беда: Зоя поняла, что опять беременна и никакая молочная замена не помогла. Что было делать? Лёньке 5 месяцев, и кругом одни проблемы. Эта операция в то время – драконовский метод доказать, что аборт вреден для здоровья матери, что нужно всех рожать. А когда родился Лёня, Зое выдали полкило манки на месяц на младенца, потому, что в стране не хватало всего, в том числе и манки. Перспективы выбраться из землянки – никакой. А кроме всего прочего, она ещё не забыла тяжёлые роды. Пришлось идти на аборт.

Зоя пришла в больницу в назначенное время. В коридоре уже толпилось несколько женщин, и не только молодых и неопытных. Оказавшись в палате и сидя на кровати, переодетая в широкую и короткую белую рубаху, Зоя подумала: «Как перед казнью, остаётся только глаза завязать и петлю на шею накинуть». Все напряжённо молчали. Наконец, вызвали первую, за ней следующую. Их приводила в палату медсестра или санитарка, бледных, полуживых, как из пыточного застенка. Но вот и Зою вызвали. И тут она поняла, что такое операция без обезболивания. Закрыв глаза и стиснув зубы, она выдержала всё и услышала, как через слой ваты: «Всё, можете вставать, к нам придёте не раньше, чем через полгода». Зоя промолчала. Попыталась встать, но комната, вдруг, завертелась каруселью, и она села, боясь шевельнуться, и ожидая, когда остановится карусель. Подоспела санитарка, помогла встать на пол и повела Зою под руку, сунув ей между ног свёрнутую пелёнку, которая тут же окрасилась кровью. «Так вот почему, все возвращаются такие бледные», – явилась нелепая мысль. И всё-таки, она испытала облегчение, что такая серьёзная проблема решена.

На следующий день обитательниц палаты было не узнать. Куда девались страдалицы с мертвенно белыми лицами? Все, наконец, осознали, что всё уже позади и переживали эйфорию. Чего только не наслушалась Зоя в этой палате! И безжалостная оценка мужей и мужиков вообще, и рассказы об умелых любовниках, о разных позициях и позах. Слово «секс» тогда ещё не знали, оно появится в обиходе лет через 20, так что женщины в этой палате называли вещи своими именами.