Лестница скрипит под ногами солдата. Я сжимаю перо в зубах, направляюсь к окну и проталкиваю пакет для заморозки между досками. Зарабатываю несколько заноз, но мне удается просунуть его, успеть повернуться и спрятать ручку у себя за спиной, до того, как распахивается дверь.

Солдат стоит в дверях и смотрит на меня светло-голубыми глазами, которые, могу поклясться, были черными, когда он схватил меня. Он медленно делает шаг вперед, осматривая все углы, и от этого у меня волосы встают дыбом.

Это не обычный солдат. Он ходячее оружие.

Это читается в морщинках на его лице, в свирепости и настороженности его глаз. Он безоружен, но от каждого его движения веет опасностью. Каждый шаг словно сжатая стальная пружина, блеск на лезвии бритвы. Его окружает такая аура, что становится ясно – он жил в военном лагере, выполнял приказы, тренировался и чистил оружие. Руки солдата пусты, ладони раскрыты. И внезапно я вспоминаю, как они сжимали мою шею.

– Добрый вечер, Катарина. – Он протягивает мне руку. – Я лейтенант Коул Франклин.

– Не трогайте меня, – я отшатываюсь. – Не приближайтесь.

Его озадачивает мой испуг. Неудивительно. Наверное, ему даже не знакомо чувство страха и полной безнадежности. То, что чувствует кролик, загнанный волком в угол. И после этих мыслей перьевая ручка в моей руке кажется детской игрушкой. Скорее всего, если я ударю его в бок, он просто засмеется и вытащит ее.

– Я не причиню вам вреда. – Его голос тихий и спокойный.

– Что вы сделали с Агнес?

– Что вы имеете в виду?

Он подходит ближе, а я упираюсь спиной в книжную полку. Мне некуда идти, и нет возможности сражаться. Нет, пока не взорвется мясо, что может случиться в любую секунду. Или может произойти слишком поздно.

– Моя подруга, – говорю я. – Вы выстрелили в нее.

– Нет, я этого не делал. – Он подходит ближе. – Я выбил оружие из ее рук, но не причинил ей вреда.

– Ложь.

Его брови поднимаются:

– Если я убил ее, то кто тогда переодел вас и заплел волосы? Я этого абсолютно точно не делал.

Я дотрагиваюсь рукой до затылка. Кто-то вымыл мои волосы, расчесал и заплел «рыбий хвост». Кожа чистая, а на мне черная хлопковая футболка и шорты с логотипом «Картакса».

А я даже не заметила этого.

Открываю рот, но не знаю, что сказать. Прошлым летом я как-то упомянула при Агнес, что волосы мне надоели, и я подумываю их сбрить, после чего она научила меня плести косу «рыбий хвост». Она десятки раз своими проворными пальцами заплетала мои непослушные темные волосы в чистые блестящие узлы. А кожа и волосы пахнут ее лавандовым мылом, которое мы вместе варили в ее подвале в прошлом месяце.

Солдат не врет. Агнес, должно быть, выжила. Тогда какого черта она не отвечает мне?

– Ч-что случилось после того, как я отключилась?

Солдат улыбается. Эта улыбка преображает его лицо, но ни капли не уменьшает мой страх.

– Мы положили вас в ледяную ванну в ее подвале, – говорит он. – Это снизило температуру вашего тела на двадцать четыре часа, что позволило исцеляющему модулю вас подлатать. Она помыла вас и переодела в эту одежду, а мне приготовила суп. Но потом мы решили, что вам будет лучше проснуться в знакомом месте, поэтому я привез вас сюда.

– Почему она не отвечает на звонки?

– Не знаю. Она собирала вещи, когда я уходил. Мне показалось, что она хочет уехать.

Я стиснула зубы. Не верится. Агнес никогда бы не ушла, ничего не сказав мне. Она оставляла мне записку, звонила или отсылала сообщение. Она бы не бросила меня.

Хлоп.

Я стреляю взглядом в окно, где спрятан пакет для заморозки. До сих пор нет никаких признаков близкого взрыва и не видно струек дыма. Нужно задержать его подольше. Он повернулся к окну и нахмурился.