– И чем это наш Соломенск заинтересовал вашу московскую публику? – поинтересовалась девица, мощно упираясь правым запястьем мне в левую скулу и нанося краску на ресницы.

– Пока не знаю…

– А я знаю! Не жмурься! Что, кого-нибудь сажать наконец будут? Доворовались?

– Нет, что вы… Я совсем не по этой части! Я больше по культуре… по традициям…

– А, этого навалом. Знаешь, почему город Соломенском назвали?

– Да, я на карте видела, он стоит на месте впадения речки Соломинки…

– На ка-арте видела! – передразнила она, – Ну а речку Соломинкой почему назвали?

– Не знаю. Может, маленькая?

– Ничё се маленькая! Ща я те всё расскажу! Только когда писать в свою газету будешь, меня не сдавай, ладно?

4

Выйдя с новым (и немного непривычным) лицом из парикмахерской, я огляделась. Город ещё спал. Несколько машин, полчаса назад карауливших прибытие московского поезда, уже разъехались. То с одной, то с другой стороны за заборами орали петухи. Им отвечали добродушным взлаиванием собаки. Через пустынную площадь по каким-то своим делам грациозно вышагивала пятнистая кошка. В мусорном баке копошились голуби.

Надо было бы, конечно, навестить автора письма, но на часах ещё не было и восьми утра… Лучше пока прогуляться по городу. С вокзальной площади в разные стороны разбегались улочки. В просвете одной из них виднелась старинная башня, и я отправилась в ту сторону.

Я вышла, как и ожидала, к кремлю.

Стены его частично разрушились, внутри щетинился строительными лесами храм. От кремля открывалась широкая панорама осеннего пейзажа, над которым степенно плыли пушистыми кучками облака, словно специально выложенные кем-то продолговатой мерной ложкой на прозрачную сферу неба.

Я уселась на краю холма, резко уходящего вниз, к реке, и решила срочно доесть многострадальную бабушкину курицу, пока та не протухла и не загнала меня в больницу с отравлением. Всё в нашей жизни как в природе – никогда заранее не знаешь, кто охотник, а кто жертва…

Внезапно за спиной я уловила какое-то движение. У кремлёвской стены остановился автобус с туристами. Они высыпали на площадь, скучковались вокруг экскурсовода —невысокой черноволосой девушки с восточным разрезом глаз – и двинулись прямо на нас с курицей. Я поняла, что мне предоставляется шанс послушать официальную версию истории города, быстренько сунула птичьи останки в фольгу и присоединилась к экскурсии.

– Наш город был основан князем Владимиром Соломенским, сыном князя Иоанна Велирукого, в 1238 году. – Девушка, несмотря на восточную внешность, по-русски говорила чисто, складно и уверенно. – В летописях того времени это описано так: княжич Владимир, будучи ещё совсем молодым человеком, почти отроком, выехал на охоту со своими людьми. И оказались они здесь, на месте впадения безымянной тогда ещё речки в реку Ось. И внезапно с высокого берега, на котором сейчас стоит кремль, то есть практически вот отсюда, увидели они приближающийся татаро-монгольский отряд…

Экскурсовод махнула рукой с сторону обшарпанных девятиэтажек послевоенной застройки. Все посмотрели в ту сторону. Я тоже. Район, конечно, не блистал красотой, но и особого ужаса не вызывал.

– Чтобы не рисковать жизнью княжеского сына, было принято решение где-нибудь спрятаться и в бой не вступать. Но по ту сторону реки лежала болотистая пустошь, а с этой стороны лес был не слишком густым. И воины укрылись вот в этой реке. – Экскурсовод показала вниз, на небольшую речку, петляющую по ивнякам и впадающую в другую, гораздо более полноводную.

…Причудливым образом эта экскурсия наложилась у меня на утренний разговор в привокзальной парикмахерской, и теперь одно прилипло к другому, как сложенные вместе два бутерброда: хлеба вроде бы два куска, а масло, как ни крути, уже одно…