Кого только я не встретил в юные годы в Московском Дворце Пионеров на Ленинских горах – легендарную Анжелу Девис, вызволенного из тюремных казематов Луиса Корвалана, Генерального секретаря компартии США Гэса Холла и многих, многих других деятелей международного рабочего и коммунистического движения, привечаемого и часто спонсируемого КПСС.

Весной 1971-го года меня, как активиста Клуба Интернациональной Дружбы Дома пионеров и школьников Пролетарского района столицы, наградили месячной поездкой в братскую тогда Польшу.

И, наконец, спустя несколько месяцев волнений, в начале августа встревоженные родители проводили своих чад в путь с перрона Белорусского вокзала. В Варшаве нас разместили в здании Техникума хорошо известного в СССР объединения по производству бытовой электроники «Unitra». Прямо в учебных аудиториях расставили раскладушки, на преподавательские кафедры водрузили компактные телевизоры – и номера-люкс готовы. Именно на этом небольшом экране я впервые увидел совсем еще молодого Адриано Челентано, о котором в Москве только слышал.

На цокольном этаже находилась столовая, вечерами превращавшаяся в клуб, где местные «электронные паразиты» из числа студентов техникума исполняли на танцах хиты западных рок-групп на высококлассной самодельной аппаратуре. Композиция «Love like a man»4, хит тех лет, группы «Ten years after»5 до сих пор вызывает у меня некоторый трепет в области желудка.

В нашей «делегации» я был самый младший, и большинство ребят относились ко мне как к малолетнему несмышленому братишке, всячески опекали и ненавязчиво учили уму-разуму. Отношения в группе сложились тепло-приятельские, но и романтические амуры кружили головы нашим КИДовцам и польским сверстникам. У меня этот романтизм был еще впереди.

По подобию октябрятских звездочек нас разбили на пятерки, исходя из ареала московского проживания и возникших дружеских симпатий. Каждой ячейкой руководил прикрепленный педагог, а всеми пятью «звездочками» старший группы – директор образцовой московской школы. По счастливому совпадению, он возглавлял одно из учебных заведений Пролетарского района столицы и чувствовал особую ответственность за меня, восьмиклассника соседней обители знаний.

Наш «вожак» прикрепил ко мне в качестве индивидуального шефа Юрку Колоскова, своего ученика и сына начальника РайОтдела милиции. Шустрый опекун многому научил младшего товарища. Именно он проторил тропу в пункт обмена валюты в одном из трех центральных универмагов Варшавы «Sava», где на втором этаже, не спрашивая документов, на выисканное во всех карманах советское «серебро», мне выдали аж 90 злотых. Инвалюту я успешно вложил в покупку подарков для родни, и чрезвычайно редко, в силу «душившей жабы», тратил на местное, не идущее ни в какое сравнение с отечественным, безвкусное мороженое. Хотя кормили в поездке неплохо, есть хотелось постоянно. Растущий организм и серьезные физические нагрузки от пеших и не очень экскурсий требовали регулярной и усиленной подпитки и подкормки.

Наш визит в ПНР6 проходил под знаком памяти о прошедшей войне – мы посетили пыточные подвалы гестапо Варшавы, Познани и Кракова, практически нетронутый с момента освобождения Освенцим. Многочисленные памятные таблички на стенах зданий с почти одинаковым содержанием: «На этом месте немецкими захватчиками было расстреляно столько-то заложников» разнились только количеством жертв и запомнились навсегда, так же как и кладбища с тесными рядами крестов и шестиконечников.

В завершение патриотической экспедиции, возложили цветы к Вечному Огню в центре польской столицы. Именно там, в толпе восторженной молодежи, я заметил одноклассницу Любу Горячеву, передовую комсомолку и председателя совета дружины нашей школы, также посещавшую Варшаву в составе депутации низовых вождей пионерии. Неожиданная встреча потрясла обоих и вспоминалась еще долгие годы.