Эстетические мучения

Круг первый

Тот, кто отдавал предпочтение литературе, не обладающей серьезными достоинствами над более достойной.

Круг второй

Тот, кто читал в основном низкопробную литературу (авторов из пятого и шестого кругов эстетического ада).

Круг третий

Тот, кто вообще не читает книг либо читает их только по обязанности (например, преподаватели-учителя или ученики-студенты). Сюда же попадают читатели авторов из седьмого круга ада.

Круг четвертый

Литературные критики, не понимающие или не любящие литературы (например, профессор Серебряков из пьесы… Чехова – во всяком случае, по мнению дяди Вани).

Круг пятый

Авторы читабельной макулатуры – те, кто, вообще говоря, формирует весь этот бесконечный литературный поток, в котором немудрено утонуть посетителю любого книжного магазина.

Круг шестой

Авторы популярной макулатуры. Популярность в данном случае не обязательно равносильна приставке поп-, но означает лишь читательскую востребованность при отсутствии реальной эстетической значимости.

Круг седьмой

Авторы плохих книг, обладающих некоторыми, а изредка и серьезными литературными достоинствами. Маркиз де Сад, вероятно, будет вечным символом подобного рода авторов. «Плохо» в данном случае не равно «некачественно», скорее это зло-качественная литература. А всё тот же де Сад доказывает, что и такая литература, хотя и в виде исключения, но может претендовать на место в вечности.

Основной принцип посмертных мучений:Прозрение. Например, тот, кто читал плохую литературу, теперь ясно видит, что она плоха, но тем не менее вынужден ежедневно читать ее. Мука мученическая и скука скучнейшая! Также и графоман теперь видит, какую ужасную чушь он пишет, но всё равно вынужден ее писать. Вдобавок к тому графоманы ежедневно выслушивают убийственные комментарии к своим писаниям – причем они знают, что эти комментарии верны. При этом наказываются только успешные (печатающиеся) при жизни графоманы – те же, кто так и не стал известен ни одной живой душе, прощаются – они и так уже достаточно настрадались при жизни, так что теперь они несут наказание или получают награду лишь за свои читательские достижения. Литературные критики, не любящие или не понимающие рецензируемой ими литературы, оказываются посреди мешанины неоформленных образов, в которой невозможно себе хоть что-либо уяснить. Ну а тот, кто вообще не читал книг при жизни, теперь получает такую возможность – но, в наказание за прижизненное небрежение, посмертно он может прочитать лишь первую главу из любой книги. Ему отчаянно хочется узнать, что же будет дальше, но каждый день он вынужден перечитывать всё ту же первую главу – поистине танталовы муки!

Случилось так, что одним зимним утром жители города Санкт-Петербург узрели на Дворцовой площади странный предмет серебристого цвета, который нахально расположился прямо рядом с Александрийским столпом. Более всего этот предмет был похож на глыбу льда, но только идеальной геометрической (прямоугольный параллелепипед) формы. Высота параллелепипеда была метра полтора, одна из сторон была длиною в три метра, другая – четыре с половиной. Все видевшие этот странный предмет недоумевали и задавались вопросом: что он тут делает и в чем его предназначение? Однако главные недоумения были еще впереди, ведь вскоре выяснилось, что властям города о появлении на площади данного предмета известно ничуть не более, чем обычным жителям. Думали, что, может, директор Эрмитажа прояснит ситуацию (возможно, это скульптура некоего современного художника), но и он оказался в полном неведении относительно всего происходящего. Дальше – хуже. Оказалось, что нет никакой физической возможности каким-то образом сдвинуть этот серебристый параллелепипед с места. Он просто словно бы вмерз в площадь. Также не было никакой химической возможности взять пробу материала, из которого он был сделан. Металл не металл, лёд не лёд – черт знает что такое!