– Наш гость, прошу любить и жаловать, – язвительным голосом провозгласил Базил. – У нас мало времени, так что, думаю, надо познакомиться поближе.

Едва только он закончил свою речь, как один худощавый парень, необычайно подвижный и шустрый, торопливо вскочил на ноги и быстро отрекомендовался, шутливо при этом поклонившись:

– Я – Шнурок.

– Смышленый, ловкий, но при том невозможный торопыга, любит делать все раньше, чем успеет осмыслить, – обстоятельно описал товарища Базил, при этом ласково глядя на него.

– Вовсе и не торопыга! – с наигранным возмущением тут же возразил Шнурок, одной рукой привычно взлохматив свои черные волосы, торчавшие во все стороны. С такой неопрятной шевелюрой, походившей больше на птичье гнездо, нежели на волосы, парню, вероятно, не так сложно было играть роль сумасшедшего.

– Еще какой торопыга. Съедает всю еду с подноса еще до того, как донесет до стола, – зачем-то объяснил Базил Артуру. – И вообще, мне кажется, с подобной нетерпеливостью он бы и в могилу запрыгнул раньше, чем узнал о собственной смерти.

При этих словах ребята весело заулыбались, а Артур продолжил с недоумением таращиться на их компанию. Странно и непривычно было видеть Неприкасаемых в нормальном состоянии после всего, что ему довелось о них услышать.

– Кокос. Полный антипод Шнурка. Любит основательно подумать перед тем, как действовать. Порою думает так долго, что сам забывает о причинах столь длительных размышлений. Отлично понимает, как все устроено. Любой механизм может разобрать и собрать с закрытыми глазами, – продолжил Базил, в то время как парень, которого назвали Кокосом, молча сидел и грел грязные руки у костра. Он был невысокого роста, с грубоватой физиономией, коренастый, а его проницательные серо-голубые глаза под оправой очков казались поистине огромными, что несколько смягчало его, в общем-то, нахальный облик.

– Чероки. Невероятный оригинал и забияка. Любит насолить окружающим. Ломает систему Доргейма изнутри, пользуясь своим положением Неприкасаемого. И, наконец, я. Ничего особенного, человек как человек, – Базил скромно замолчал, а на его отчетливо выделявшихся скулах проступил едва заметный румянец.

– Страшнейший зануда и любитель жить по плану, – съязвил Чероки, глядя на приятеля. – А еще надежный лидер нашей группы, готовый принять на себя всю ответственность. Широкой души человек, щедрый не в меру и добрый, каких поискать.

– Да брось, Чер.

– Чуть не забыл, еще и скромняга. Перед новичком, что ли, выделываешься?

– Просто не люблю говорить о себе. Теперь твой черед, Бунтарь, Восьмерка, или как там тебя?

Артур обвел глазами всю компанию с любопытством глазевших на него парней. Что он мог им рассказать о себе, да и следовало ли вообще откровенничать с этими людьми?

– Что молчишь, язык проглотил? – нагло и развязно заявил вдруг Кокос, молчавший до сих пор, и Артур невольно ощутил себя, как на допросе. Эта фраза во многом повлияла на его последующий ответ.

– Я тоже не люблю говорить о себе, – отрезал он с некоторым вызовом в голосе.

– Пфф, – язвительно выдохнул Кокос. Его глаза из-под очков смотрели недобро. – А почему, изволь спросить? Нашему новичку есть что скрывать?

– Как уж тебе меня понять, особенно учитывая, что вам-то скрывать совсем нечего, – насмешливо парировал Артур.

– Объяснись! – потребовал Базил.

– Это ведь я изображаю из себя психа, вводя в заблуждение всю округу! Бегаю по полям с жуткими мычаниями, которым и доргеймские коровы бы позавидовали, если бы они тут водились!

– Господа, по-моему, он нас оскорбляет! – живо воскликнул интеллигентный Шнурок, в волнении вскочив со своего места.