Артур передернул плечами и презрительно фыркнул:

– Я и сам могу за себя постоять.

Жаба с завистью вздохнул.

– Везет же тебе, Бунтарь, чесслово! Ты сильный, не то что я. Мне нужен защитник, иначе не выжить. Кстати, на какие тебя определили работы?

– Я буду садовником.

– Ну и ну. Тоска смертная. Жаль, что это каторга, все насильно, против воли. Меня вот уборщиком заделали – каково, а? Хотя мне директор предлагал разные занятия… Но мне бы хотелось быть старателем. Сейчас увидишь, мы как раз идем к шурфу, где добывают золото.

Артур удивленно приподнял брови.

– В этих краях есть золото?

– Говорят, да, и немало. Азор сказал, что оно нужно для того, чтобы мы могли обменять его в Полидексе и купить доспехи, оружие и прочие необходимые вещи. Добычей руды занимаются старатели. Представь, как им повезло, да?

Клипсянин с сомнением пожал плечами.

– Не такая уж это простая работа.

– Да, зато можно стырить себе чего-нибудь интересненькое. Я-то уж очень хорошо знаю, как это делается, – с важной гордостью проговорил Четверка, и его апломб был столь величественен, что у Артура на губах непроизвольно возникла улыбка. – Хочешь секрет? У тебя ведь все отобрали, когда шмонали? А у меня нет… Я умею прятать…

– И что же ты спрятал?

Жаба с интригующей улыбкой взглянул на клипсянина.

– Не твое собачье дело, приятель. Но Азор сказал, что это может нам здорово помочь в том нехитром дельце, которое мы втроем планируем. Только ничего не выйдет, я уже передумал. Слишком стремно. Не хочется мне понапрасну сгнить в болоте.

– Значит, Азору ты уже все доложил? – не без ехидства заметил Артур.

Жаба с убеждением кивнул.

– Конечно. На мой взгляд, он тут самый нормальный тип будет. От всех остальных меня воротит. Ты тоже ничего, братишка, но все же, как мне кажется, чересчур прямодушен, а в Доргейме хитрые побеждают.

Клипсянин про себя отметил, что Жаба уже перенял у Азора манеру называть всех «братишками». Артур хотел было уже сказать Жабе, что раз тот так обожает Азора, то почему бы ему не послушаться и не сбежать вместе с ним, тем более если у него имеется какая-то «вещица», способная помочь реализовать побег, однако им неожиданно помешали. Широкими мужскими шагами к ним приблизилась Оделян и, поравнявшись с Артуром, грубо толкнула его плечом, как если бы ей не хватало места на дороге для того, чтобы пройти.

– Опять вы рядом крутитесь? – язвительно фыркнула назойливая девица. – Планируете очередную хитрость, или просто влюблены друг в друга?

– Планируешь бегать за мной хвостом, или сама просто влюбилась? – на ее манер дерзко парировал Артур. Оделян сперва подумала, что ослышалась. Так давно уже она не сталкивалась с открытым сопротивлением, что позабыла, каково это – воспитывать дерзких щенков. Скулы ее побагровели, под тонкой полупрозрачной кожей судорожно задвигались сухожилия. В эту секунду она выглядела забавно, и Артур, покосившись на нее, вдруг явственно осознал, что таинственная и суровая госпожа топей младше него. Однако девушка быстро оправилась от потрясения, моргнула длинными ресницами и пробормотала себе под нос:

– Я и не таких ломала, новичок. Ты в Доргейме, привыкай. – Сказав это, она резко прошла вперед, более не задерживаясь.

– Мне кажется, или у нее не все дома? – прошептал Артур, а Четверка весело хохотнул в ответ, заряжаясь смелостью приятеля.

– Тут все, по-моему, немного из гнездимов попа́дали! И, надо отметить, неудачно, – весело и также тихо сказал он. Этот легкомысленный разговор немного разбавил суровую и гнетущую атмосферу, покуда они шли до того самого шурфа, о котором обмолвился Жаба.