Под плитой образовалось укрытие – тесная щель размером с полметра, человеку в снаряжении еле втиснуться. Скиф заработал ладонями, расширяя ее. Скинув автомат, жилет и сумку, он все же подлез под плиту. Едва успев втянуть сапоги в укрытие, он услышал взрыв, и сверху пошел новый камнепад. Начался он после того, как душманы попытались попасть в вертолет, но сработала растяжка. За шумом падающих камней Скиф не слышал, как духи прочесывали автоматными очередями рощу. Не слышал он и собачьего бреха. Ведь нет более глупого создания, чем афганская сторожевая собака. У нее одна задача – облаять волка, которого она боится без памяти и всегда бежит прочь от него, чтобы лаять из укрытия. Зато она с великим удовольствием рвет глотку своим сородичам. Поэтому стравливать собак – самая азартная игра для душманов в лагере…

Скиф прошел все круги ада. С боями он пробился к кишлаку и освободил Ольгу. Потом еще долгих пятнадцать дней после расставания со Стражами Гинду они выбирались горными тропами из страны, где собираются феи. А потом… потом было возвращение на Родину…

В Кабуле их на две недели положили в госпиталь «для устранения дефицита веса». Ольга слезно упросила начмеда, чтобы их положили в двухместную «генеральскую» палату. Тем и закончился их медовый месяц.

Вскоре Скифу сделали срочную командировку в Москву. Из Кабула они вылетели вместе, но в Москву прилетела только Ольга. В Актюбинске их самолет посадили для дозаправки. В буфете аэропорта к столику подошел военный патруль – лейтенант с двумя солдатами. Лейтенант предложил Скифу пройти с ними к военному коменданту аэропорта, чтобы переоформить проездные документы, в которых штабной писарь допустил ошибку. С тех пор Скиф и Ольга больше не виделись.

Особист из полка Павлова отлично понимал, что если Скифа вместе с Ольгой встретит во Внукове его тесть на черном лимузине, то потом его уже не выцарапать из высоких кругов на нары. Тогда Скифу мог грозить в худшем случае лишь перевод в Забайкальский военный округ на должность старшего лейтенанта.

Поэтому майор Чугуев предусмотрительно принял меры по своим «особым» каналам, и Скифа перехватили в Казахстане местные гэбисты. За проявленную инициативу майор Чугуев вскоре получил боевую награду и перевод в Москву.

За Внуковом промелькнуло Солнцево. Электричка Калуга – Москва приближалась к конечной станции.

Симпатичная блондинка давно сошла, а сосед, прохрапевший почти всю дорогу, так и не проснулся. Его бобровая шапка несколько раз падала на пол, Скиф из жалости к пьяному ее поднимал и водружал на лысину хозяину. Дорога прошла без эксцессов. Правда, ходили по рядам какие-то ухари в наколках, постреливая по сторонам глазами.

Оставался самый трудный этап – Киевский вокзал, но у Скифа на этот раз было хорошее предчувствие. Еще раз почистили вагоны афганские цыгане. Босоногий оборвыш снова пристал к Скифу: «Дай, дай… Отдай!», но он только отвернулся, вспомнив рассыпанную в тамбуре мелочь… Мальчишка, уходя, плюнул в его сторону, а дервиш на деревянных колодках пропел петухом, кружась на цыпочках.

– И-и-и, проспит Москву запойный! – прошамкала беззубым ртом старушка, кивая головой на пьянчугу в бобровой шапке. – Назад в Калугу поедет.

После станции Москва-Сортировочная Скиф несколько раз толкнул выпивоху под ребро. Тот замычал и всего лишь перестал храпеть.

– Вставай – Москва уже! – Скиф приподнял соседа за воротник и встряхнул, как пыльный мешок. – Проснись, а то оберут!

Мужичок очнулся, замотал головой, потом ошалело уставился в залитое солнцем, изукрашенное морозными узорами окно. Зачихал, громко закашлялся, слышно испортил воздух и суетливо начал обтирать руками одежду на себе: