– Так дело же ведет Дагвид.

– У Смайта много влиятельных друзей. Макинтайр готова впрячь в расследование всю городскую полицию, лишь бы поскорей раскрыть дело. На нее сверху давят.

– Должно быть, неслабо давят, если она свела тебя со старым занудой. Ну, хорошо, посмотрим, что скажут останки.

Тело, накрытое резиновым полотнищем, лежало в прозекторской на столе из нержавеющей стали. Маклин отошел подальше, а Кадволладер приступил к работе, довершая начатое убийцей. Патологоанатом тщательно осматривал твердую бледную плоть и зияющие раны.

– Для его возраста – здоровье отличное. Мышечный тонус свидетельствует о регулярных тренировках. Никаких признаков синяков или следов веревок. Это согласуется с положением, в котором его обнаружили. На руках отсутствуют порезы и ссадины, он не пытался обороняться. – Перейдя к голове Смайта, Кадволладер занялся раной, тянувшейся от уха до уха. – Горло перерезано предметом с острым лезвием, вряд ли скальпелем. Возможно, резаком или кромочным ножом. Неровности разреза указывают, что он сделан слева направо. Угол проникновения лезвия указывает, что убийца встал позади сидящей жертвы, держа нож в правой руке и… – Он рубанул ладонью по воздуху.

– Это его и убило? – осведомился Маклин, отгоняя мысль о том, что чувствовал убитый.

– Возможно. Скорее всего, он умер вот от этого. – Кадволладер указал на разрез, тянувшийся от паха до груди убитого. – Если после такого сердце продолжало биться, значит, Смайта накачали анестетиками.

– Однако глаза у него были открыты, – заметил Маклин, припомнив неподвижный взгляд убитого.

– Возможно провести полное обезболивание, не усыпляя человека. Правда, это не просто. Какое вещество использовали, я не скажу, пока не придут результаты анализов. Ответы должны быть к вечеру, самое позднее – к завтрашнему утру.

Патологоанатом снова повернулся к телу и начал извлекать органы. Он доставал их один за другим, осматривал каждый, укладывал в белые пластиковые корытца, подозрительно напоминавшие коробочки для мороженого, и передавал Трейси для взвешивания. Маклин с возрастающим беспокойством наблюдал, как Кадволладер чуть не носом водит по паре ярко-розовых легких, тычет в них пальцами, едва не ласкает.

– Сколько лет было Барнаби Смайту? – спросил Кадволладер, взяв в руки что-то коричневое и скользкое. Маклин пролистал свой блокнот, но вспомнил, что там нет сведений по этому делу.

– Не знаю. Лет восемьдесят, не меньше.

– Да, я так и думал. – Эксперт отложил печень в ведерко, взвесил и пробурчал что-то себе под нос.

Маклину это бурчание было знакомо, и в животе у него возникло сосущее чувство, никак не связанное с голодом. Инспектор не любил осложнения, возникающие на самой простой стадии расследования. У Дагвида он окажется виноват даже в том, в чем не виноват. Пристрели гонца.

– Хочешь сказать, что есть проблема… – В тоне инспектора не было вопроса.

– Да не то чтобы проблема. Так, в голову всякая дурь лезет. – Кадволладер, отгоняя ненужные мысли, взмахнул перемазанной в крови перчаткой. – Даже обидно. Он, должно быть, всю жизнь старался сохранить здоровье и хорошую форму, а какой-то мерзавец его выпотрошил.

9

Кабинет, отведенный группе по делу об убийстве Смайта, гудел как улей. Десяток полицейских загоняли информацию в компьютеры, звонили по телефонам и вообще не теряли времени даром. Дагвида не было. Маклин, вернувшийся из морга, возблагодарил судьбу и двинулся дальше по коридору, задержавшись только у торгового автомата, чтобы купить бутылку холодной воды. В своем следственном кабинете он открыл бутылку и выхлебал половину в три больших глотка. Вода тяжело стекла в желудок и забулькала.