– Прошу прощения, – коротко бросил он и устремился к неосторожному джентльмену.

Это оставило меня в смешанных чувствах. С одной стороны, я счастливо лишилась возможности продолжать задавать непристойные вопросы… но, с другой стороны, осталась с мистером Кэмхерстом наедине.

Если, конечно, не считать брата. Он великолепно заменил собой юную леди – по крайней мере, в вопросе соперничества любопытства со знаниями. Эндрю знал о драконах не больше, чем средний молодой человек – то есть, что они огромны, покрыты чешуей и имеют крылья – и, к счастью, оставался в глубине души все тем же восьмилетним мальчишкой. Он начал расспрашивать мистера Кэмхерста сам, что обеспечило нам достаточный повод оставаться в его обществе, пока не пришло время покинуть зверинец (и, стоит добавить, оказаться с наветренной стороны от него). К тому времени я успела вставить в их разговор несколько замечаний и произвести на мистера Кэмхерста впечатление настолько благоприятное, что он угостил меня лимонадом, прежде чем водоворот светской жизни унес его прочь.

(Впрочем, возможно, его очаровала вовсе не беседа со мной, хотя я уверена: он был рад познакомиться с кем-либо, интересующимся им не из-за его состояния. Я почти не помню, во что была одета в тот день, но знаю, что уже не была той тощей, костлявой девчонкой, что гонялась за волкодраком, и платья, пошитые к моему Сезону, придавали моей груди весьма интригующий вид.)

Узнав о походе в зверинец, мама́ была недовольна, но должным образом отредактированный доклад о знакомстве с мистером Кэмхерстом заставил ее несколько смягчиться. И состояние, и воспитание его были вполне приемлемы, но к моему энтузиазму мать отнеслась пренебрежительно.

– Не трать время впустую, Изабелла. Я знаю об этом человеке от миссис Растин. Он не намерен жениться.

Мне достало здравого смысла промолчать о том, что и я не намерена выходить замуж – в данном конкретном случае. Честно говоря, в глубине души я слегка сожалела о том, что мистер Кэмхерст не котируется на рынке женихов. Нет, я не питала к нему «безумной страсти», подобной той, о которой мечтала Аманда Льюис, но он был довольно симпатичен, довольно обаятелен и довольно богат. Мама́ вполне могла мечтать о том, что мне удастся залучить в мужья какого-нибудь холостого виконта, но вовсе не стала бы заставлять меня отказывать мистеру Кэмхерсту, сделай он предложение. Я же надеялась, что муж, которого мне, в конце концов, удастся найти, не запретит мне дружбы с ним – новый знакомый казался очень приятным человеком.

Конечно, поиски мужа на этом не кончились. Были и танцы, и игры в карты, и утренний шерри, и пятичасовой чай – весь тот вихрь событий, что сопутствует фальчестерским Сезонам. Были и сплетничающие мама́, и тайные изучения семейных финансов, и скандальные известия о наследственном слабоумии – все те подковерные махинации, что сопутствуют охоте на женихов и невест. Скажу откровенно: я предпочла бы худшие из испытаний, что мне пришлось пережить на стезе науки. Но, несмотря на все свои наивные помыслы, я все чаще и чаще оказывалась в приятном обществе мистера Кэмхерста. И вот однажды вечером вся эта история достигла кульминации: за ужином у Ренвика он попросил разрешения навестить нас на следующий день в доме, что мы снимали на Уэстбери-сквер.

Смысл его просьбы не мог ускользнуть даже от такой тупицы, как я. Едва я успела вымолвить позволение, как мама́ утащила меня домой и отправила в кровать, строго-настрого приказав не вставать до десяти, чтобы на следующий день не выглядеть утомленной. (Задача оказалась не из легких: проснувшись в восемь, я была вынуждена лежать в постели еще два часа, и это неприятно напоминало о раненом плече и последовавшем лечении.)