Девиц изрядно и отважных армий
Он брал в полон, поставив ясно цель.
Но взять на приступ как Азов и Нарву
Не получилось эту цитадель.
Желая покорить её лобзанием,
Он разглядел в её глазах испуг.
И понял, что для этого создания
Была девичья честь не просто звук.
Обвязывая путами искуса,
Осадой долгой крепость обложил.
Он, словно снова став юнцом безусым,
Стремился к цели не жалея сил.
Лились ей в уши сладостные речи,
Которые захватывали дух.
А он кружил, расправив грудь и плечи,
Вокруг неё, как молодой петух.
Девичье сердце таяло как свечка,
И в горнице светлее стало вдруг.
Стрелу принять готовилось сердечко,
Когда Амур достал колчан и лук.
От этих стрел шаталась будто пьяна.
Уж не звучал в ушах её укор.
Ей стало тесно в узах сарафана,
И вырваться стремилась на простор.
Им небеса уста соединили,
Она нашла свободу в наготе.
По телу руки нежные скользили,
И мотыльки порхали в животе.
Считается, что свету тень – преграда,
Но в жизни всё как раз наоборот.
Приносит ночь блаженство и отраду,
А свет разлуку долгую несёт.
Его манили в путь дела короны,
И, покидая северный причал,
Не ведал, что во власти Купидона,
Великого учёного зачал.
Глава 3. Учёный 1758
Мы все плоды былого вожделения.
Неважно ты монах, иль ловелас.
Божественное таинство рожденья
Бывает жгучей тайною подчас.
Как злаки колосятся над полями
Божественная милость нам дана,
Но как они переплелись корнями
Не ведает ни Бог, ни Сатана.
Учёный с давних пор дружил с вельможей.
Для них обоих было не секрет,
Что князя дочь была с учёным схожа.
Кто не грешил по молодости лет?
Частицы предков в каждом человеке.
И князь не удивлялся, что княжна
Сидела по ночам в библиотеке,
Воруя просвещение у сна.
Смеясь над приключениями брата,
Пропавшего в объятьях юных див,
Читала философские трактаты,
Французские романы отложив.
Пятнадцать лет. В мечтах о кавалерах
Ночами не смыкают девы век.
А Катерина с томиком Вольтера
Мечтала встретить просвещенный век.
Балы источник праздности и скуки.
Нет ничего глупее, и грубей.
Она войти мечтала в храм науки,
И посвятить себя всецело ей.
С учёным, познакомившись однажды,
Волнуясь, от смущения бела,
О мнении света, позабыв отважно,
К нему в лабораторию вошла.
В движениях своих был очень ловок
Учёный муж. Всё делал не спеша.
В волшебный мир пробирок и спиртовок
Влюбилась удивлённая душа.
Как маг огня, или факир индийский,
Иль непокорный Зевсу Прометей,
Держал учёный два огромных диска,
Играя светом радужных огней.
Движением своих некрепких мускул
Он мог переместить огромный шар.
А миллионы маленьких корпускул
Кипели в колбе, выделяя пар.
В клеёнчатом переднике Светило
Пред девушкой стоял без парика,
И некая безудержная сила
Была в тщедушном теле старика.
Почти что пятьдесят. По меркам века
Преклонных лет. Хотя душою юн.
Он был высоким стройным человеком.
Всегда сосредоточен и угрюм.
Она, мечту заветную лелея,
Ходила мыть пробирки много дней.
И вскоре упросила корифея
Принять её помощницей своей.
Так вопреки обычному суждению,
Вдруг стала лаборанткою княжна.
С невиданным никем доселе рвением,
Свою работу делала сполна.
И многому, учась, хотела чтобы
Хранился этот маленький секрет.
И, слава Богу, об её учёбе
Не ведал долго вездесущий свет.
За днями дни в учёбе пролетели,
Пока он о науке говорил,
В созревшем, наконец, девичьем теле
Кипели страсти в поисках любви.
С ним барышня была всё время рядом.
Он говорил какие-то слова.
Она его съедала томным взглядом,
И плохо соображала голова.
Уже не лезло в голову ученье,
И поняла несчастная княжна,
Что в облаках безумного влечения,
Она была по уши влюблена.
Она себя за это презирала.
Легла ей на чело тоски печать,
Но в жилах кровь бурлила и играла.