Хомяк затянул песню про "Любите девушки простых романтиков…"85, а Леший вышел в сторону большого тополя и закурил.

"Столько всего связано с этим местом… В прошлом году тут с гопотой пиздились, на тех чугунных перилах Курт повеситься хотел, его тогда сняли и дали по еблу. Вот здесь мы укуренные на траве валялись, вот здесь Отмор Священнику по ебалу дал, из-за его загонов. Вот в этих кустах тогда Волчара Тагильский какую-то эмомалолетку трахал почти на глазах у почтенной публики. Под тополем на Пищалкином плаще валялись, в тот день ещё Катариса принесла "Дрыны" текстолитовые, и народ развлекался, махаясь ими. А сейчас тусовка переместилась на Плотинку. И это хорошо. Не доёбывают больше музыкантов всякие панки, типа "давай поаскаем вместе на портвейн", не прибегают гопники волосатых пиздить, менты теперь тут спокойно проходят мимо, даже документы не проверяют. А в прошлом году ментовские облавы повторялись раз в неделю. То искали каких-нибудь сбежавших малолеток, то проверяли карманы на всякое "палево", ну и всегда проверяли документы и IMEI-номера у сотовых. Было времечко…86"

Пока Леший думал и тупил, Хомяк в переходе затих.

"Видимо, решил тактично уйти, – подумал Леший, – Или в "кулинарию" утопал".

Спешно расчехлился, бросил чехол на "течение", повесил гитару на ремень и стал играть, прикрыв глаза. Решил начать с песен Саши Непомнящего:

"Струны в кровь, вода кругами,

Голосуем всем собором

И понты кидает туса

То Егором, то хардкором.

Всюду строятся ларьки,

И горят еретики.

Место, где хоть что-то слышно,

На обрыве у реки…87"

– Этот переход любит твои песни. И особенно, когда ты Непомнящего поёшь.

– Ты неожиданный, Манул. Я не заметил, как ты подкрался.

– Я вообще мутант, сектант и шаман в одном лице. И подкрадаюсь незаметно. Ты бы больше с закрытыми глазами стоял.

Манул был в чёрных джинсах, берцах, футболке с волком и с большим рюкзаком.

– Я тут посмотрел в карту. Аракуль – те ещё ебеня. Как мы поедем туда стопом?

– Вы с Лосиком стопом поедете. Мы с Полиной – нет. Но приедем все.

– А Света?

– Её не будет, она перебралась в Питер.

– Нифигассе. Неожиданно.

– Её родители настояли, чтоб она туда переехала. У Светы там родня есть. Так что география нашей рабочей группы ширится.

– Мне всё же интересно, как и кто выбирает, куда нужно ехать и что делать?

– Во всё врубишься по ходу. Мы обычно во снах договариваемся. Иногда Волк подсказывает. Мы, кстати, едем с ночевой, так что прихвати с собой что-нибудь.

– А как я Лосика найду? Тоже во сне?

– Зачем? Я тебе номер дам, – усмехнулся Манул.

Манул достал из клапана рюкзака записную книжку, продиктовал десять цифр Лешему.

– У меня сотового вообще нет, он теряется постоянно, и я решил, что мне незачем. Тем более, пока я на Северке, он у меня на тумбочке лежал бы без дела. А у Лосика "Вавилон"88, учёба в универе и вообще. Она пока у светиной родни живёт, а потом – снова в общагу.

– "Вавилон?" это что? Как у растаманов?

– Это всякие социальные взаимодействия. Не забывай, что мы не совсем упоротые сектанты, а ещё и обычные люди и живём с обычными людьми. Более того, часто обычные люди, без всякого энергуйского загона, могут научить более эффективным практикам. Всё, я побёг. Долго не заигрывайся, звони Лосику. До встречи завтра вечером!

– Пока.

Леший не успел опомниться, как Манул с большим рюкзаком завернул за угол и исчез на лестничном подъёме. Мимопрохожая тётка кинула Лешему "в кассу" пятьдесят рублей бумажкой. Он ответствовал: "Благодарю, да не оскудеет рука дающего!" – и снова заиграл.

Вечером на "философской вписке" Леший перебирал рюкзак, пил чай с Жанной Андреевной и разговаривал о "ребятах из снов".