Мы засыпали розовые гранулы калтмерита в браслет Тины и принялись искать приправу для меня.

– Вот, – гордо возвестила я. – Изысканная сладость.

– В чем подвох? – нахмурилась Тина.

– О-о-о, концентрат. – Я выразительно закатила глаза. – Придает невероятный цвет стеклу и металлу. В целом безвредно, но есть нюанс – тончайшая дозировка!

– Ты сможешь ее соблюсти? – прищурилась Тина.

– Разумеется, – хмыкнула я, закрывая переполненную полость в браслете. – Разумеется. Чай?

– Чай, – кивнула Тина.

И едва лишь я вскипятила старый медный чайник, как она подхватила несколько гранул вартера и бросила себе в чашку. Глотнув получившуюся смесь, подруга уважительно кивнула и выплеснула варево в пустой очаг.

– Однако, – она облизнулась, – однако сладко.

– А то ж, главное – баланс!

Мы сделали новый чай и устроились прямо на полу, используя единственную табуретку вместо стола.

Тина молчала, да и мне тоже говорить не хотелось. Взгляд скользил по родной кузне. Вот ровный рядок тиглей, вот славные пирамидки слитков – какие хочешь, как распространенные, так и считающиеся утраченными. Там, в стороне, пустая веревка – на ней сушились травы, что после добавлялись в сплавы или карамелизировались стеклом. Сейчас от трав осталась лишь пыль, что осела на старых каменных плитах.

– Что это? – Тина кивнула на углубление в центре кузни-лаборатории.

От углубления расходились концентрические рунные круги, и я, обласкав их взглядом, грустно улыбнулась:

– Колыбель ледяной стали. Все эти рунные кольца вокруг колыбели – защита. Маг не может удержать щит, когда речь идет об этом сплаве. Поэтому в ход идет стационарная защита.

– А ты пробовала? Ты не думаешь, что в этих кругах может быть подсказка? Хотя бы по температуре и магическим волнам?

Сердце трепыхнулось: мысль была богатая. Разобрать, от чего конкретно спасает защита, и попытаться подогнать сплав под эти параметры, но...

– Мне кажется, я должна сама почувствовать сплав, – выдохнула я. – Не могу сказать, что это точная информация, но... Знаешь, клинки отличаются. Те, что сделал мастер Дейтор, от тех, что были сделаны другими.

– Да? Ну, я видела не так много клинков.

Я дернула себя за косу и проворчала:

– Этого не видит никто, кроме меня. Но когда я получила подарок Кристофа, то убедилась: разница есть. Потому что тот кусочек был, безусловно, ледяной сталью. И при этом он отличался от остальных. Не хуже, не лучше, но...

– Как пирожки по одному рецепту от разных кухарок?

– Да, – выдохнула я. – Именно.

– Нюансы, – выразительно вздохнула Тина. – Везде правят бал нюансы.

Мы допили чай и отправились на поклон к Ауэтари. Чтобы тут же быть отправленными на базар: Кристоф умудрился купить не совсем то.

– Но здесь же написано – гвОздики, – возмущался он и тряс бумажкой.

– Ну так и надо было купить гвоздИки, – фыркала Ауэтари. – Что нам теперь с этим делать?

– Забить, – зевнул Гамильтон, – у нас там пара половиц гуляет.

Ауэтари зарычала, и мы с Тиной, не успев поучаствовать в дискуссии, пулей вымелись за гвоздикой.

– А она серьезно подошла к делу, – прошептала подруга.

– Они были хорошо знакомы, – я пожала плечами, – думаю, Ауэтари переживает. Они любили иногда под чаек умять пару кило сахарных гребешков. Большая часть, конечно, уходила в песью леди, но и тетушка Тария уважала эту сладость.

К вечеру, а точнее к ужину, в доме Тарии и Митара собралось едва ли не полкрепости. Мы немного нервничали, но… Все получится! Иначе никак.

Надо отдать должное Митару: он принял нас с той степенью смирения, которое можно спутать с радушием.

А все почему? А все потому, что его мы в наш план посвящать не стали. За столько лет Митар и Тария проросли друг в друга душами, и если он будет знать и понимать, что происходит… По мнению Ауэтари, это все испортит. Спорить с ней не стал никто, ибо клыки остры, глаз прозорлив, нюх бесподобен, а главное – где-то под языком у славной песьей леди прячется мешочек с ядом.