Обратную дорогу домой я почти не заметила, она вся пробежала в раздумьях о Шукшине, его творчестве. Конечно, и это вне всяких сомнений, особенно мне близки его «Печки-лавочки» и «Калина красная», – истории деревенской, зековской, словом, человеческой жизни. Так сложилось, что одну треть своей жизни я прожила в алтайской деревне, а две других – на севере, в тайге, среди зон и бывших зеков, которым после окончания их сроков зачастую некуда податься, поэтому очень хорошо знакома с особенностью людских характеров как в «Печках-лавочках», так и в «Калине красной».

На первый взгляд «Печки-лавочки» и «Калина красная» – очень разные, но на самом деле это далеко не так, потому что они объединены размышлениями о жизни, о чести и человеческом достоинстве, о совести, благородстве, о взаимоотношениях людей, о деревне и городе, о свободе и воле, то есть подняты темы вечных ценностей. Они как две ступеньки одной лестницы, по которым Шукшин постепенно поднимался в своём творчестве. Я их даже не могу рассматривать по отдельности, а только в единстве или сравнении. Деревенские мужики Иван Расторгуев и Егор Прокудин также имеют много общего в своих характерах, они изначально генетически объединены любовью к родной стороне, собственными рассуждениями о жизни, могут приврать, далеко не простаки, имеют силу физическую и нравственную, порой столь глубоко ими запрятанную и хранимую, что и не сразу разглядишь.

Не могу отделаться от ощущения, что передо мной находятся сразу два Ивана Расторгуева. Первый Иван – деревенский, работящий, простой, весь как на ладони, он может выпить и прихвастнуть. А второй Иван – это философ, сложный, глубокий, думающий и понимающий, совестливый, любящий, переживающий за судьбу деревни, её настоящее и будущее. Ту же цельность и сложность характера, её не только видимую, но и запрятанную глубоко часть, имеет и Егор Прокудин. Вор-рецидивист с жёстким взглядом, не обладающий ни одним хорошим воспоминанием, поскольку даже в детстве уже знаком с настоящей нуждой, довольно часто открывается с иной стороны, и видится задушевным, думающим, сложным, со столь сильно упрятанными внутрь совестью души, сердечностью, а иногда и растерянностью перед судьбоносным решением. Его душа, как и у Ивана Расторгуева, тоже страдает, любит, мучается. Несмотря ни на что, всё же это два мужика, два крестьянина, которые могут плакать, смеяться, жить по своим принципам. Их главное различие в том, что Иван Расторгуев живёт собственной жизнью, как ему предназначено, а судьба Егора Прокудина дала искривление, как покалеченное молнией дерево в лесу, и тут уж ничего не поделаешь, приходится и дальше жить с искривлённым стволом. Я бы «Печки-лавочки» и «Калину красную» объединила под одной темой, назвала бы историями о совести человеческой души. Создавая их, Шукшин на десятилетия обогнал своё время, поэтому они актуальны и в нашу сложную пору, именно поэтому они были дискуссионными в момент создания, да даже и сейчас вызывают множество совершенно разных откликов, не порождая лишь одного – равнодушия. Творчество Шукшина нельзя рассматривать в сравнении с тем, к чему мы давно привыкли, к каким произведениям нас приучили, нельзя мерить его достижения привычными мерками современного искусства, поскольку он вырвался чрезмерно вперёд, куда нам ещё предстоит донести своё сознание.

Ивана Расторгуева и Егора Прокудина роднит и ответственное отношение к слову. Оба они не спустят обиду, оба не пропустят в свой адрес даже одного не понравившегося им слова. Оба понимают, что нечаянно оброненное слова может изменить жизнь, а то и может запросто отнять её. Оба пойдут ради высоких принципов на всё и до конца. Их также объединяет и мечта о лучшей жизни, тяга к празднику. Хотя понимают, что достигнуть праздника души совсем не просто.