Ирина Вениаминовна поднялась на второй этаж. Около 15-го класса задержалась. За дверью кто-то бойко справлялся с «Бабой-ягой» Чайковского. «Кто это у Элеоноры так наяривает? Пора моей Лизке темп поднимать. Может ведь, бездельница! Ручки – золотые. А в голове – ветер».

Прошла по коридору. Около последней двери остановилась, заглянула. Несколько пар глаз оторвались от тетрадок.

– Елена Артёмовна, вас можно на минутку?

– Дописываем диктант. Молча. Мальчики, надеюсь, меня услышали? – Полная красивая Елена Артёмовна вышла в коридор.

– Привет, Ирочка! Ты по поводу вечера?

– Да. Вот деньги на подарок. Держи. Анна Львовна в семь собирает, как и договаривались?

– Без изменений. Мы тебя по дороге подберём, если хочешь. Сначала Олюшку, а потом тебя.

– Боюсь, сидеть мне сегодня до упора. В пять Анюта Емцова пожалует. Она, видишь ли, перед экзаменом заучилась наконец. Пальцы крючком, амбиции торчком.

– Твоя Емцова по сольфеджио аттестации не получит. Месяц не показывается. Мать пора вызывать.

– Мать!.. Она ею крутит как хочет. Ладно, я всё поняла. Побегу.

– Постой! – Елена Артёмовна взяла подругу за локоть. – Ты не знаешь, чей ребёнок третий день на лавке под шелковицей сидит?

– Нет. А что за ребёнок? – Ирина Вениаминовна почувствовала волнение: «Неужели?..»

– Иду на работу к часу – сидит. Неподвижная, как столбик. На окна глядит. Возвращаюсь в шесть – она там же. Спрашиваю: «Ты кого ждёшь?» Молчит.

– Маленькая? Лет шесть-семь?

– Не старше.

– Светленькая. Косички. Неухоженная.

– Похожа. Да ты можешь посмотреть. Она и сегодня там.

Ирина Вениаминовна развернулась и быстро пошла по коридору.

– Ты что, знаешь её? – крикнула вдогонку Елена Артёмовна.

– Кажется, знаю. Если она та, о ком думаю, тогда это Даша! – ответила Ирина Вениаминовна, сбежала по ступеням на первый этаж, выглянула на улицу.

Это действительно была Даша, только другая – скукоженная, несчастная. Их глаза встретились. Девочка вскинулась, но затем снова сжалась в комочек. Её подбородок задрожал, глаза заблестели, и Ирина Вениаминовна поняла, что Даша плачет. Без слёз. Так бывает.

– Дашуня! Почему ты здесь? А мама? Ты записку потеряла? Почему ко мне не пришла?

Ирина Вениаминовна опустилась на скамейку рядом с девочкой. Свежий ветер ударил в спину. Она пощупала Дашины руки.

– Да ты же совсем заледенела! Так и заболеть недолго. Давай-ка, подруга, поднимайся, пойдём в класс, там и поговорим. – Обхватив девочку за плечи, она подтолкнула её к крыльцу.

В коридоре Дашу окутало тепло, тот самый особый запах, звуки. Ирина Вениаминовна, так и шедшая с ней в обнимку, почувствовала, как девчушка расслабилась.

Они вошли в тот же класс. Но теперь в нём был мальчик, может быть чуть-чуть постарше Даши. Он сидел у рояля и теребил краешек большой книги с какими-то чёрными закорючками, которая стояла перед ним на полочке.

– Женя, ты выучил фразу, над которой мы с тобой работали?

Мальчик неубедительно кивнул.

– Замечательно. Сейчас мы поговорим с Дашей, а потом ты нам сыграешь. Как на концерте. Послушаем, Даша, как маэстро сыграет?

Даша пожала плечами. Что такое это самое «маэстро», она не знала. Женя тряхнул головой, тёмные длинные волосы упали на хитрые быстрые глаза, но когда учительница отвернулась, он скорчил рожицу и, заплетая пальцы, показал, как будет играть. Даша улыбнулась. Кривляния мальчика не показались ей обидными. Даже наоборот. Ими Женя как бы принимал её, Дашу, в их особую команду.

Ирина Вениаминовна, наблюдавшая за их беззвучным общением в отражении стеклянных дверок шкафа, забитого различной музыкальной литературой, улыбнулась и чуть потянула время, давая девочке пообвыкнуть. Но когда не страдавший излишним послушанием Женька наклонился над клавиатурой и клюнул рояль носом, она резко обернулась.