Изучив яркость праздного веселья, взгляд Сергея скользнул в сторону стола, который просто ломился от угощений, а в центре, очевидно на самых почётных местах, восседали вчерашние незнакомки. При виде их, сердце Сергея непроизвольно сжалось от тоски: «Почему они здесь?»

А в это время Оксанка рассказывала девчонкам о том, что через две недели выходит замуж за своего названного жениха.

– Но ты же его не любишь! – удивилась Настя.

– У меня нет другого выхода. Я жду ребёнка от любимого человека. Если об этом узнают мои родственники, меня заставят избавиться от моей кровиночки, и я останусь совсем одна. А так у меня есть шанс сохранить ему жизнь.

– Ты скажешь, что это его ребёнок?

– Да. Я знаю, что это нечестно, но это единственный выход. Такие поступки у нас не прощают. Отец до сих пор зол на меня за побег, поэтому его здесь нет. Жених тоже злится, но он готов на всё ради женитьбы на мне. Ведь я – завидная невеста, дочь самого барона! – И хоть Оксанка старалась улыбаться, в её чёрных глазах было столько горечи, что девчонкам стало невыносимо жалко её.

– Ладно, хватит, – воскликнула Оксанка, – давайте веселиться, всё-таки день рождения!

И она выскочила изо стола и стала увлекать за собой девчонок. На ватных ногах Настя с подругами вышли за ней не потому, что им хотелось веселиться, а потому, что их души буквально разрывались от сострадания. «Как хорошо, что мы русские. И нет у нас таких диких законов!» – думала Настя, кружась в танце с каким-то подхватившим её цыганом под злобные взгляды женщин-цыганок. Она не подозревала, что с точно такой же ненавистью смотрит на них компания молодых людей из соседнего зала.

– Вот видишь тех «матрёшек»? – с презрением кивнул Антон в сторону Насти с подружками.

– Ну…, – выдавил из себя Сергей.

– Нравятся? Только честно.

– Ну…

– Что ну? – передразнил друга Антон. – Мне тоже нравятся и многим другим нравятся, только они нам не по зубам.

– Неужели лицом не вышли? – удивился Сергей. Уж чем-чем, а привлекательностью его природа не обидела. То, что он нравится женщинам, было очевидно.

– Потому что денег у нас с тобой нет. Поэтому вся эта красота уйдёт туда, «за речку». А самое главное, что если так и дальше будет продолжаться, то скоро наша нация совсем вымрет.

– Не преувеличивай.

– Да ты просто не знаешь, насколько всё серьёзно! – подключился к разговору Сашка. – Нам скоро рожать некому будет. Бабы словно с ума посходили, косяками замуж за цыган валят, улучшают их демографию. Вон смотри, какой отличный генный материал, – кивнул Сашка в сторону Насти с подругами, – высокие, красивые, ещё и не дуры небось.

– А откуда у цыган денег столько?

– Наркотой торгуют. Уже столько ребят наших поумирало от этого заморского зелья. Говорю же, скоро нас, русских, вообще не останется, – заверил всех Антон.

Сергей в очередной раз окинул взглядом девчонок, и чувство тоски и обиды заселилось ему в душу. Он налил полный стакан водки и залпом осушил его, даже не поморщившись. То же самое сделали и его друзья. Потом они весь вечер «топили» своё горе в вине, сетуя на несправедливую жизнь. Ребята и не подозревали, что те девчонки, которых они обвинили во всех грехах тяжких, занимались сейчас примерно тем же, чем и они. «Лекарством для душевных ран» в тот момент у них оказался дешевый портвейн, который они пили на улице прямо из бутылки и ничем не закусывали. Они пили, веселились, осуждали цыганские обычаи и законы, до слёз жалели Оксанку, и было это схоже с «пиром во время чумы».

– А давайте им мстить! – неожиданно предложила Настя, морщась от неприятного вкуса мутно-красной жидкости.