– Всё будет хорошо! – с небольшими паузами сказал он и, улыбнувшись, посмотрел на неё.

Он держал её за руку. Так они и шли, как маленькие дети.

Они шли навстречу Случаю. Или Закономерности. Шли и вспоминали смешные моменты юности. Она искренне смеялась, подумав про себя: «Как легко ему удалось развеселить меня!»

Что-то удивляло её, но она не могла понять, что происходит.

Парк был большой и красивый, деревья стояли просто потрясающие в своей осенней красе. И вдруг… Как такое бывает в природе? Послышался сильный гром, ещё раз, ещё… и полил дождь.

Она только успела вскрикнуть «ах», как вместе с ним (он не выпускал её руки из своей) они бежали к ближайшей беседке. И. только вбежав в неё, услышали опять несколько раскатов грома. И ливень дал о себе знать! Настоящий ливень!

А они стояли и смотрели на всё это как на Случай и Закономерность. Ливень был беспощаден, и беседка явилась настоящим спасением от него.

Он медленно повернулся к ней, обнял её и с какой-то пронзительной грустью в глазах сказал: «Я никогда не мог тебе сказать, как сильно тебя люблю. Двадцать лет я люблю тебя… Ты почти не изменилась, только глаза твои печальны и…»

Ему не удалось договорить, потому что он не мог дальше думать и говорить. Чувства переполняли его, и он начал целовать свою единственную, свою любимую, онемевшую от неожиданности женщину. На мгновение она упёрлась своими кулачками в его грудь, но тут же обняла его за шею. Слёзы полились из её глаз.

Он целовал её щёки, её глаза, волосы, её слёзы, повторяя: «Больше ты не будешь плакать, ты будешь смеяться».

Ливень лил, не переставая. Ливень, подтолкнувший их друг к другу.

Через какое-то время она спросила:

– Почему ты молчал? Почему не говорил мне об этом?..

– Потому что ты любила своего мужа. И он любил тебя… Сейчас говорю тебе это потому, что хочу, чтобы ты была со мной. Я люблю тебя почти двадцать лет. И буду любить ещё столько, и ещё… Я искал Любовь, влюблялся, как мне казалось, но потом понял, что, увлекаясь другими женщинами, я хочу забыть тебя, а это невозможно. Я хотел убежать от тебя. Поэтому уехал и не возвращался.

Она слегка улыбнулась.

– Значит, всё – таки Случай? Ты приехал, мы встретились на вокзале. И этот ливень, загнавший нас в беседку.

– Нет, это не случай! Это Закономерность! Ты должна была прийти ко мне печальной женщиной.

– Постой, мы опять будем спорить!

– Да, мы будем спорить! Но, главное, что мы будем любить друг друга, моя печальная женщина…

…Поцелую, который последовал после этих слов, казалось, не будет конца…

Надежда присела на скамейку в парке и дала волю слезам. Это были истерические рыдания, чуть ли ни с остановкой дыхания.

Роман Николаевич прошёл бы мимо, но, увидев и услышав это, остановился и подошёл к ней.

– Что случилось? – он присел рядом на скамейку, оставив все свои дела, – кто-то умер? – спросил он.

Прохожие поглядывали, но проходили мимо. Надежда, рыдая и захлёбываясь, покачала головой «нет».

– Девушка, я прожил почти шестьдесят лет, в жизни видел много женских истерик и слёз, но таких.

Роман Николаевич взял её за плечи и чуть развернул к себе.

– Что случилось? Видите ли, я – врач и, может, могу помочь…

– Не можете! – Надежда почти крикнула это, – никто не может! – ещё громче выкрикнула она, продолжая рыдать и захлёбываться.

– Стоп. Спокойно, – Романа Николаевича уже не волновали свои дела, не волновало ничего, кроме причины, по которой вот так, сидя в парке, можно убиваться, – значит, никто не умер? – повторил он.

Девушка опять покачала головой «нет».

– Пропала Ваша любимая собака?

– Нет, – ответила Надежда, но уже мягче, чем в предыдущий раз.