Это сильно походило на помешательство, и она, будучи пока еще в здравом уме, не раз делала попытки, всегда безуспешные, отказаться от этой игры. На какой-то короткий отрезок времени наступало зыбкое спокойствие и уверенность, а скорее вынужденное согласие с тем, что необходимо жить в реальной жизни, в осточертевшем «здесь и сейчас», наслаждаться тем, что имеешь, для счастья все уже есть, и так далее весь модный бред по списку.
Займи себя работой, и глупые мысли сами уйдут. Не уйдут, не от тебя – залезут поглубже в голову, в сны, заставят ныть сердце, будут сводить ноги невыносимой судорогой, превратятся в фантомные боли. Вот уж это доверие к когда-то кем-то брошенным заумным фразам. Почему вдруг мы решаем, что нас это касается так же, как и того, кто их придумал? Рамки чужих истин, они под твой ли размер? И все чудодейственные лекарства может и вправду хороши, только ты вовсе не тем болеешь.
Поболтавшись какое-то время в вакууме настоящего мира, ощущая себя инвалидом с ампутированной неизвестно какой, но жизненно необходимой частью тела, она неизменно возвращалась в свою полуреальность, радуясь, что внутри снова оживает знакомое, волшебное чувство, снова трогается в рост и набирает силу, подобно странному капризному растению. Ровно до тех пор, пока оно не заполняло своими побегами всю ее душу, не прорастало в сердце, в живот, в лоно, не начинало стекать горячим соком с ладоней. В одну такую пору она все-таки приняла решение уехать.
Сад
Она остановилась перед калиткой. Сквозь густющие кусты свободной изгороди чуть проглядывал сад. Помедлила – не то чтобы раздумывая, а просто замерев в каком-то неопределенном ожидании. Вокруг было очень тихо, теплый ветер неторопливо катил какой-то бумажный мусор по пустой дороге. Калитка приоткрылась. Промелькнуло: раз дверь открывается, надо заходить – читала где-то, что ли? Она толкнула дверцу и решительно направилась по дорожке в глубину сада.
– Нет, нет, не сдается, – из дома высунулась старуха и замахала руками, – не сдается!
Она опустила сумки на землю и уставилась на старуху. Та сошла с крыльца, подошла совсем близко и снизу глянула в ее лицо острыми и необычно яркими глазами. Эти глаза так не соответствовали остальному облику, будто принадлежали другому человеку, что она невольно подалась назад.
– Мне нужна помощница. Сад большой, одной уже тяжело.
– Хорошо, только я ничего в этом не понимаю.
– Не знаешь растений?
– Нет.
– Никогда на земле не работала?
– Никогда.
– Нехорошо. Женщина без земли – это только половина женщины. Вот тебе лейки, пойдем.
Достав откуда–то из кустов пару допотопных железных леек, старуха повернулась и весьма резво поковыляла по дорожке.
– Сумки не трогай пока, вдруг надумаешь уйти.
Она шла за хозяйкой, как зачарованная. Глубоко внутри начинала разворачиваться уверенность, что теперь ее жизнь потечет совсем по другим правилам.
Старухин сад и впрямь был большой. И необычный. Даже не разбираясь в цветах, она понимала, что своим многообразием он превосходит все те сады, что ей приходилось видеть до сих пор. Откуда уж старуха умудрилась заполучить растения, которые никогда не водились в Греции, она пока не спрашивала – хотя бы названия запомнить для начала.