Тамлен бегал по комнате из угла в угол. Иногда он присаживался на корточки и хмурился, затем поднимался и снова начинал бегать. Он делал это почти каждый день, будто что-то искал. Крис каждый день наблюдал за ним, следя, чтобы мелкий ненароком не стукнулся обо что-то и не трогал его вещи. Он уже и забыл, что значит «личное пространство». Дом, в котором они жили был не настолько большим, поэтому приходилось делить комнату с братом на двоих. Кровать, раньше принадлежавшая отчиму, теперь принадлежала Тамлену. Александр же стал спать в зале. Там же, в комоде под телевизором, он держал свои вещи. Лучше бы Крис перебрался в зал. Тогда бы ему не пришлось вечно слушать топот этих маленьких ножек в нелепых вязанных носках.

Александр приходил к ним в комнату только чтобы учить Тамлена. Как сейчас.

Утренний свет весеннего солнца пробивался меж двух занавесок и лениво заходил в комнату. Пылинки, видимые невооружённым взглядом, парили в воздухе. Иногда они забирались в нос Тамлена, и он звонко чихал. Отчим, сидящий напротив него, выглядел неестественно хмуро. Битый час он пытался вытянуть из ребёнка хоть какие-то звуки, кроме чихов. Он делал это уже на протяжении нескольких лет, но плодов такая учёба не приносила.

Мальчик в очередной раз глубоко вдохнул и еле слышно выдохнул "пааа".

– Ну ладно, Тамлен, хватит издеваться надо мной! Раз тебя не берут в детский сад, ты должен обучаться дома. Скажи хоть что-то! "Папа", "мама", "Крис", "кыся"– что-нибудь!

Ребёнок надул губы, сел на пол и похлопал по нему ладошками. Сначала двумя, а потом поочерёдно то одной, то другой.

Александр набрал полные лёгкие воздуха. Год назад он и не предполагал, что сын будет вот так издеваться над ним. Мужчина со свистом выдохнул и потёр руками лицо. Он посмотрел в потолок, безмолвно шевеля губами, будто просил всевышнего о помощи. Затем он с какой-то безнадёгой посмотрел на сына, но Тамлен продолжал беспорядочно хлопать ладошками по полу с таким серьёзным личиком, будто сообщал что-то умное и серьёзное.

Александр нахмурился. Крису показалось, будто отчим решил, что в этих стуках действительно есть какой-то смысл. Азбука Морзе? Тогда ребёнок громко засмеялся, будто действительно издевался над отцом.

Мужчина резко со стоном выдохнул и схватился за голову, спрашивая Господа, за что ему такое наказание.

Крис в это время сидел на соседней кровати, читал и параллельно наблюдал за интеллектуальным диалогом. Поначалу он лишь усмехался, порой с трудом сдерживал смех. Но сейчас измученный взгляд отца заставил его сжалиться.

– Эй, остроухий, как тебя зовут?

Смех и хлопки ребёнка резко утихли. Он тут же повернул голову в сторону брата и тихо, но уверенно произнёс:

– Тлен.

Александр замер, нахмурился пуще прежнего и даже приоткрыл рот. Он медленно подполз к сыну и взял его за плечи.

– Как ты сказал? А ну-ка, повтори.

Рыжеволосый мальчик посмотрел на брата, тот кивнул и тогда эльф снова сказал:

– Тлен.

Мужчина широко улыбнулся и крепко обнял сына. Лишь через минуту до него дошло, чья это заслуга. Он вопросительно посмотрел на Криса, на что тот лишь пожал плечами и отвернулся к окну. Он что-то высчитал, вспомнил и небрежно ответил:

– Так чётко до этого не говорил. Только бормотал что-то неразборчивое во сне.

Но он сказал это с такой интонацией, что стало ясно: мальчик говорит уже не первый год. Крис действительно скрывал первые слова брата от отчима. Раз за разом он повторял себе, что делает это для того, чтобы Александр чаще сидел с ними и, хоть его внимание и было направлено на Тамлена, он был рядом. Смотрел на Криса, говорил с ним. Только лёжа ночью на кровати в тишине, борясь с бессонницей, малчик понимал- ему нравилось, что все считают брата умственно отсталым. Нравилось, что на него не возлагают надежд, что называют глупым, бестолковым, нелепым. Потому что тогда, что бы не делал Крис, его достижения всегда будут ценить. Четвёрка по математике? Какой ты молодец, твой брат вон совсем считать не умеет. Второе место на конкурсе чтецов? Умница, сын, ты хотя бы разговаривать умеешь.